Поиск истины [Авторский сборник] | страница 44

Объяснить это, несомненно, чрезвычайно трудно, так как «чародей русской речи» Тургенев был в высшей степени проблемным писателем, более того — сыгравшим серьезную роль в деле освобождения крепостных. Таково было значение «Записок охотника». Нет смысла и объяснять, что есть в искусстве аксиомальные законы, которые, вероятно, можно разрушить, но, разрушая их, рискуешь опрокинуть навзничь и эстетику литературы, категорию гармонии и понятие прекрасного, отдав его во власть оголенного и утилитарного прагматизма: срывай ненужные эстетические одежды и решай проблемы.

Тем не менее литература так же гармонична, как человеческое тело. И нельзя же, забыв про все значительное в облике живого существа — выражение глаз, цвет волос, улыбку, — навязчиво думать, что главное — скелет. Нет главного без частного и частного без главного, — отсекая часть, мы нарушаем целое; выбирая из здания по кирпичику, мы обезображиваем всю форму построения.

Между тем стиль — это овеществленная идея, художественное воплощение индивидуальности в слове, поэтому, конечно, нет и не может быть единого стиля нашей многообразной и многонациональной социалистической литературы. В конце концов, стиль — характер писателя, его взаимоотношения со своими героями и собственным «я», его взгляд на события, на обстановку действия. И, например, текстовые особенности произведений Анатолия Иванова или Петра Проскурина, Виля Липатова или Юрия Сбитнева, правомочны в одинаковой мере, так же как народная интонация писателя старшего поколения Георгия Маркова. Текст их нацелен к наиполному выражению идеи.

Стиль — не только чутье языка, чутье формы, не только конденсатор национальной и мировой культуры, но, при всей национальной окраске, самая интернациональная категория искусства, самое яркое зеркало эпохи. Любой художественный текст любой эпохи ценен исторической обусловленностью, он так впитывает язык общества, социальных событий, мировых потрясений и каждодневного быта, что, по сути, его можно назвать инструментом познания и времени, и человека.

Эллинский, римский, готический стили, язык французской революции, язык российских салонов девятнадцатого века и язык мужиков, великолепно переданные Львом Толстым, язык Октябрьской революции, нэпа, первых пятилеток, солдатский язык Отечественной войны, наконец, современный язык индустриальных рабочих, колхозников, интеллигенции, студентов эпохи научно-технического прогресса — какая насыщенность и какие языковые изменения чувствуются в стиле!