Поиск истины [Авторский сборник] | страница 163

Думаю, что вас интересует не одна моя биография, но и то, что является существенным в жизни каждого нашего человека и общества. Не правда ли? Разумеется, этапы моего жизненного пути — Орск, Урал, Москва, где прошло мое детство, отчий дом, — навсегда останутся в сознании. Ведь писать книги нельзя без осмысления собственной родословной, где всегда суммируются и твое имя, и родители, вся семья, родина, символически отраженная в «белых березах» или московских липах во дворах, без осмысления эпохи, в которую человек родился, воспитывался, учился, затем — взгляды, сформированные жизнью, все критерии, все мотивировки отношения человека к жизни, к ее проблемам. А ведь этих проблем чрезвычайно много…

«Керунки». Совсем как в схоластическом гекзаметре:

«Forma, figura, locus, habitus, stirps, patria, tempus Haes ea sunt septem quae non habet unus et alter…»

Ю. Бондарев. Верно, но тут надо принять во внимание известную иерархию ценностей. Возможно, законы гекзаметра выдвигают на первое место имя, личность, то есть каким-то образом подчеркивают человеческое «я». Должен сказать, что в принципе это правильно. Это есть и в моих романах, если говорить о себе, — однако на это «я» нельзя смотреть в отрыве от других ценностей. Схоласты перечисляют место, время, родину… Это понятно. Но говорят также «habitus», что может означать и привычку, и воспитание либо только одежду. Речь идет не столько о двусмысленности, сколько о неточности. Следовало бы яснее говорить о всей системе ценностей в сознании человека…

«Керунки». То есть о мировоззрении?

Ю. Бондарев. Примерно так…

«Керунки». Вы это справедливо заметили. Но вернемся к годам нашей юности…

Ю. Бондарев. Дело в том, что моя юность, — а я имею в виду время, которое, может быть, в значительной степени сформировало меня, — это прежде всего годы войны. До этого я просто учился в школе, любил книги, футбол, коньки и голубей — как все мои сверстники в Замоскворечье. Война, это ужасающее огромное событие, поставила советских ребят лицом к лицу с чем-то новым, гигантским, подвергающим испытанию все их «я» и «habitus». Вот это прочно и, наверное, навсегда вошло в мой жизненный и душевный опыт. Как вы сказали, мой путь идет от Орска до Карпат, но в то же время — от Польских Карпат до Москвы. Там, где я воевал, возникла моя писательская биография.

«Керунки». Вы известны польскому читателю как автор повестей «Батальоны просят огня», «Последние залпы», романов и кинофильмов «Тишина», «Горячий снег», киноэпопеи «Освобождение». Нас, разумеется, радует польская тематика в ваших произведениях, особенно теперь, в год 30-летия Народной Польши. Не могли бы вы, Юрий Васильевич, в этой связи обобщить свои впечатления от встречи с Польшей, принимая во внимание как прошлое, так и настоящее, а также перспективы на будущее союза и дружбы поляков и русских, советских людей?