Поиск истины [Авторский сборник] | страница 138

Дискуссия эта вплотную не касалась темы войны: Гамбург, залечивший военные раны, казалось, уже не помнил роковые годы недавней истории. Впрочем, это было, наверно, тоже естественно, ибо текут воды времени. И ядовитый смрад пороха давно сменился удушающим запахом выхлопных газов самых удобных и комфортабельных «мерседесов», и лица людей, в которые я всматривался на улицах, выражали усталость, утомление или озабоченность повседневными обязанностями. Но вдруг горячо и остро пахнуло на меня войной, оглушило топотом добротно подкованных сапог, воинственными звуками маршей, дохнуло накаленным запахом танковой брони и вместе с тем траурно-печальным запахом смерти.

Я стоял перед мрачным и темным памятником погибшим и пропавшим без вести во вторую мировую войну 1939―1945 годов. Мокли под дождем белые астры — свежие венки, кроваво-красные с бахромой, с белой окантовкой, со знаками Железных и Мальтийских крестов, с надписями: «От солдат, воевавших в 225-й пехотной дивизии», «От бывших летчиков», «От бывших танкистов», «От резервистов бундесвера».

Рядом со мной остановился средних лет мужчина в клетчатом сером пальто, без шапки, с крепким, сухим, как мне показалось, волевым лицом, долго смотрел на венки застывшим, ничего не выражающим взглядом.

О чем он думал — о погибших товарищах или об утраченных победах тридцать девятого и сорок первого годов, таких заманчивых и опьяняющих; о справедливости истории или о несправедливости ее и несвершившихся надеждах; о трагедии этой страшной войны или о несдержанной хмельной власти силы при виде горящих завоеванных городов? И думал ли он о 56 миллионах погибших в эту войну, среди которых 20 миллионов советских людей и 7 миллионов немцев, 2 миллиона 620 тысяч поляков, 1 миллион 600 тысяч югославов, 520 тысяч французов, 360 тысяч англичан, 220 тысяч американцев?

И я глядел на сухое, без морщин лицо этого немца (человека приблизительно моего возраста), пытаясь разгадать ход его мыслей, его убеждения и прошлое.

Потом к памятнику подошел мальчик лет одиннадцати, в новых желтых ботинках, в белых гольфах, светловолосый, со вздернутым носом, стал ходить бесцеремонно по каменным плитам, как-то очень быстро, скользяще разглядывая венки, но не придавая, видимо, никакого значения надписям на лентах с Железными крестами. Этим мальчишкой, похожим на всех мальчишек мира, двигало только одно любопытство. Разумеется, у него не было еще биографии. В его сознании понятие «война» было лишь игрой. Не сомневаюсь, он не мог точно знать, что такое фашизм и как началась мировая катастрофа, отнюдь не напоминающая детскую игру.