Поиск истины [Авторский сборник] | страница 103

Много размышлений рождает названная сцена — в ней нет ни малейшего пережима, ни выпирающего авторского рационализма, ни какой-либо особенной акцентировки. Но и здесь прочнейшими связями переплетаются несколько выходящих за рамки войны проблем по главному счету искусства: мужчина и женщина, жизнь и смерть, тяжкая реальность и долг… хотя ни единого слова не сказано об этом.

Здесь талантом режиссера прочерчены объемные линии, уходящие в глубину, невидимо пересеченные где-то за кадром, и возникает несконструированное волнение многомерных чувств.

Я коснулся этих двух сцен не только потому, что они поразили меня, а потому, что такая же пронзающая незаурядность режиссерского ви́дения сердцевиной лежит в главных кадрах этого правдивого полотна. Как во всяком произведении киноискусства, в фильме, конечно же, есть условности, однако я не могу назвать ни одного эпизода, где серым, удручающим контуром маячило бы худосочное правдоподобие, то есть беллетристический, олитературенный и обэкраненный эрзац правды.

Большое созвездие, состоящее из светил первой величины — режиссера Сергея Бондарчука, оператора Вадима Юсова, композитора Вячеслава Овчинникова, актеров Василия Шукшина, Вячеслава Тихонова, Юрия Никулина, Ивана Лапикова, Георгия Буркова, Лидии Федосеевой, Нонны Мордюковой, — созвездие это сверкает, переливается пленительным блеском, излучает мягкий ослепительный свет, обогревая своей человечностью, своей верой в добро, не утраченной в лихую пору испытания нашего народа.

Мне хотелось бы сказать не об игре, а о жизни каждого актера на экране, ставших настолько реальными людскими индивидуальностями, что создается ощущение — мы знаем их целую вечность и в сорок втором году после кровопролитных боев расстались с ними лишь на краткое время в ожидании новой встречи. Да, мы не верим, что нами увидено военное прошлое не в реальности, а воплощенное в киноленте. И нам кажется, что колдовской «машиной времени» через многие годы возвращено, возобновлено пережитое лето, наши друзья, солдаты трагического и переломного сорок второго года, с такой материальной овеществленностью, которая как бы разрушает категорию пространства. И перед нами стоят лица, простые и прекрасные, родственно близких нам людей со всеми их человеческими проявлениями — взлетами и слабостями, — и мы влюблены в них, мы не можем жить без них, нам не хватает их в современном мире. И боль разлуки не проходит, и боль расставания тем сильнее, что мы сознаем невозможность встречи со многими из тех, кто позднее не поцеловал своих детей, не обнял жену, кто сражался за Родину под Сталинградом, под Курском, на Зееловских высотах и не услышал оглушающую тишину мая сорок пятого года.