Не обращая внимания (как будто) на грызуна, прохожу мимо. Ушастый, видимо, совсем страх потерял: вообще-то, их голова и глаза устроены так, чтоб видеть вокруг себя всё на триста шестьдесят градусов.
Но эта особь, проводив меня лёгким движением ушей, утыкается носом обратно в траву.
Бисмилля, чё. Спасибо, что моя просьба наверху была кем-то услышана.
Шаг вперёд, толчок, и я накрываю ушастого в броске. Получилось!
Уф-ф. Нервничал до последнего. Свернуть шею своему обеду – дело долей секунды.
От поднявшегося настроения, начинаю напевать себе под нос, попутно поблагодарив местного аборигена за то, что стоял тихо. И не спугнул добычу.
Абориген, кстати, наверняка меня не понял (тёмные они тут, если даже ночной дед в непростом кабинете не понимает языка Пророка. На котором, на секунду, так или иначе говорит треть всего человечества): паренёк удивлённо вытаращил на меня глаза и удивлённо смотрел мне вслед до самого корпуса.
Не то чтоб его взгляд буквально жёг мне спину, пф-ф, но, скажем так: явно ощущался и чувствовался.
Сейчас, когда я в хорошем настроении, на пути в отведённую мне комнату, меня посещают мысли: возможно, искры Творца местных варваров имеют какие-то свои, индивидуальные свойства. В отличие от сути нашей родовой искры (у моего рода, да и у многих других из наших краёв) – видеть плоть.
Например, лично я очень хорошо лажу с любыми животными, у которых есть головной мозг. Плюс, чувствую, чем было то или иное мясо. Ещё – знаю, когда за мной наблюдают. Ну и ещё по мелочи…
Кстати, бдительность местного зайца, как мне кажется, была мной усыплена не в последнюю очередь благодаря этой самой унаследованной искре.
К сожалению, просить нельзя ничего. И если ушастый обед сам попался в руки (а даже не будь его, дальше в парке нашлись бы голуби), то инструментами таким образом точно разжиться не получится: даже перочинного ножа для разделки взять негде.
Впрочем, письменный стол в комнате имеет стандартный набор письменных же принадлежностей. Включая металлическую линейку.
Один из краёв которой я быстро затачиваю в душе о край отколовшейся гранитной плитки.
Потрошение и разделка зайца не занимают много времени в умелых руках (ушастый – даже не баран, хе-хе), и уже через четверть часа я раскладываю кусочки мяса и крошечной печени на дне металлического таза, обнаруженного в санузле.
Вместо дров, вытряхиваю в таз пакет писчей бумаги и остатки своей одежды (вот и пригодилась): если уметь, для термообработки должно хватить.
