А потом мы записали «Ветерок». Всем эта песня тоже очень понравилась.
— Талантище ты, лорд Эндрю — заявила с восторгом Алла, используя мой новый английский титул. — Но мне пора бежать. Кравцов, пойдём пошепчемся.
То я Серёгу вызываю пошептаться, то теперь уже Алла меня зовёт.
— Что будет с моим концертом на Дворцовой площади и фильмом «Карнавал»? — спросила заговорчески Пугачева. — Муссируются слухи, что ничего не состоится.
— Скажу честно, — ответил я, — проблемы будут и серьёзные. Против твоего концерта выступает одна очень серьёзная фигура. Даже при поддержке Брежнева я с ним воевать не буду.
— Это Суслов, что ли?
— Я теперь вместо Суслова.
— Вот тебе раз.
— Вот тебе два, — ответил я и засмеялся. — Короче, будь готова, что всё рухнет в последний момент. Но я тебя подстрахую.
— Ну ты и темнила. С Болдиным до последнего шифровался и с фильмом ничего толком не говоришь.
— Я сказал, что всё будет хорошо.
— Ладно, спасибо за помощь. А с Сусловым-то что?
— Завтра всё из газет узнаешь.
Пугачева усмехнулась, поняв, что я ей больше ничего не скажу и, чмокнув меня на прощание в щеку, удалилась, «дыша духами и туманами». А я вернулся к своим и мы все дружно отправились по домам.
«А где я живу? — В простом кирпичном доме,
В простом таком своем особняке.
Купаюсь в собственной реке».
Одна из вариаций на тему песни «А кто я есть?»
Дома я предупредил Солнышко и Машу, что я сейчас отправляюсь за Ди. Серега потащился до двери нашей квартиры, чтобы я ему передал обещанные секс-игрушки. Девчонки поняли, когда я собрал для него пакет, что именно я собрался ему подарить и засмеялись.
— Ага, — сказала Солнышко, — Серега полностью подражает тебе. Ему сегодня несладко придётся. Это ты у нас половой гигант, а Серега этим похвастать не может. Мне Ирка ещё давно рассказывала, что он в этом деле не орёл.
— Вот вы, девчонки, любите посплетничать, — сказал я, ухмыляясь. — Я завтра Серёгу сам спрошу, как всё у него прошло.
Перед тем, как телепортироваться в спальню Ди, я поставил метку-якорь на одну из стен в новой четырёхкомнатной части нашей уже восьмикомнатной квартиры. Я решил именно туда переносить эту громадную джакузи. Если уж что снесу при переносе, так не жалко. Там, всё равно, ремонта никакого нет и мы там не живём. Но у меня появилась одна идея. Я вспомнил одну фразу из «Изумрудной скрижали» Гермеса-Тота, обладателем которой я недавно стал: «материальность могла увеличиваться или уменьшаться по воле оператора».
