Я губила больше народу, чем демоны. Это я стала символом веры, той, за кем готовы идти.
Красивая кукла, не имеющая никаких способов выбраться. Стоило только, перепутать хоть слово, в заранее написанной речи, как в комнате меня поджидал настоящий ад. Жестокость матери я испытывала не один десяток раз. Плеть и розги — ее любимый инструмент для моего воспитания.
Она не трогала только лицо. Для всех, оно было неприкосновенно. Ноги перестали заживать еще в шестнадцать, спина всего год или полтора назад. По всему телу расползались кривые и уродливые переплетения шрамов. Мое напоминание о непослушание. Единственный, который мать свела с моего тела лично, был оставлен не ей. В восемнадцать, я не вытерпела и вскрыла себе веры, разрезав руку от запястья до локтя. Какое же облегчение я испытывала в тот миг, не описать словами.
Жаль, но глупый муженек второй сестры, учуял запах свежей крови и примчался. Почему оборотень меня не сожрал, не знаю, но спустя минуту, лекари вытащили мою душу с того света, и вновь заперли в красивой темнице. Я ненавидела всех, но сильнее всего Машара за его инстинкты. Оставь он меня хоть на пять минут, и я никогда в жизни больше не познала бы боли.
Мать просто взбесилась, узнав, что я пошла на такой шаг. И мне почти декаду объясняли, что я не имею права на жизнь — я просто кукла, которая должна играть свою роль. И как урок, на бедре красовался огромный ожег, с гербом принадлежности. С того момента, я стала для всех вещью, которая не имела никаких прав.
Чем больше я сопротивлялась, тем сильнее раздражалась мать и жестче наказывала меня за все проступки. Но пиком стало мое двадцатое день рождение. Месяц назад, я готовилась вздохнуть спокойно и свободно, но боги и тут не дали мне шанса.
Роза на руке так и не расцвела, навсегда оставшись жалким, желтым бутоном. Моего суженого не существовало в этом мире. Какая ирония. У Аулеты был любимый муж, которого увела Королева демонов, а у меня и того не было. Я навсегда проклята богами.
Красивая фальшивка, без сил и суженного. Какая ирония… Вещь не имеет права на счастье. Так, мне сказала первая сестра, держа за волосы перед статуей матери-богини. Даже помолится мне не дали, устроив из этого шоу для всех приближенных к трону моей семейки.
Моя последняя ниточка к свободе оборвалась. Моего ключа не существовало в этом мире. Я совсем одна, в ледяной клетке равнодушия и вечного унижения. Мне не оставили совершенно ничего, только лес. Холодный и страшный для всех, для меня становился раем, в котором я готова была остаться навечно. Но мать и тут знала, как меня достать. В первый раз, когда я отказалась выходить, они подожгли его, пугая меня и всю округу.
