На меня накатило холодное ощущение, и одновременно с этим воздух замер, когда бесконечный хищный ветер пограничья полностью остановился. В течение этой тяжёлой паузы лившийся из разлома свет потах, когда что-то тёмное заслонило отверстие, что-то зловещее. Из разлома в реальности потекла какая-то тёмная сила, и по мере её появления я ощутил, как моя кожа покрылась испариной. Эта сила была выше тех, что недавно прошли здесь, и в то время как те были светлыми и безразличными, эта сила была без всякого сомнения злонамеренной.
Глазея, я увидел, как тёмная масса повернулась, и я каким-то образом ощутил, что она меняет своё положение, чтобы обратиться ко мне лицом. Появился огромный глаз, и я почувствовал себя крохотным под его взглядом… страх пронзил меня, когда я осознал, что оно меня видит. Оно знало обо мне. «Мал'горос!».
Сев в кровати, я обнаружил, что продрог и тяжело дышу, будто я бежал целую милю, а потом был облит прохладной водой. Мой сон всё ещё ясно стоял у меня в голове, и, что хуже, я был уверен, что это было нечто большее, чем просто ночной кошмар. Мои уши уловили звук натужного дыхания, и я осознал, что Пенни извивалась на кровати рядом со мной. Её тело сворачивалось, и боролось с одеялом, которое она накрутила на себя. «Это объясняет, почему мне холодно».
Но эта мысль едва мелькнула у меня в голове, жена меня волновала больше. Её глаза открылись, и она уставилась в потолок застывшим взглядом, будто то, во что упёрся её взгляд, парализовало её страхом.
— Проснись, — сказал я, положив ладонь ей на плечо.
Заволновавшись, я начал трясти её, надеясь пробудить её ото сна, когда случилось нечто небывалое. Её взгляд направился на меня, фокусируясь, а её губы двинулись:
— Не надо.
— Ты проснулась? — спросил я.
Её голос звучал странно.
— Нет, но если продолжишь трясти, то проснусь. Не делай этого, Морт. Позволь мне договорить с ней, — закончила она, и закрыла глаза.
— С кем договорить?
— С Пенелопой из настоящего, — тихо ответила она.
Ну, этот ответ меня ошарашил. Я-то думал, что это я говорил с Пенелопой из настоящего, что бы это ни значило. Её тело перестало метаться, и успокоилось, так что я, по крайней мере, почувствовал себя лучше. До того момента, когда её губы начали двигаться, в то время как она бубнила себе что-то тихо под нос, недостаточно ясно, чтобы я мог понять. За прошедшие годы у Пенни было некоторое количество важных видений, и немало менее важных, но они никогда не были вот такими. В большинстве случаев она обмякала, замирала, или будто теряла сознание. Раз или два она начинала трястись, но сегодня она, похоже, вела внутренний диалог, не будучи на самом деле спящей.
