магию, пока они хотя бы не повзрослеют, — с некоторым раздражением сказала она.
Тем не менее, я помнил тот наш разговор несколько иначе:
— Погоди, Пенни, прежде чем ты зайдёшь слишком далеко. Мы согласились, что не подвергнем наших детей никакой вредной магии, а не будем укрывать их от вообще всей магии. Ты действительно думаешь, что я бы сделал с ними нечто действительно опасное?
— Ты не всегда знаешь, что будет опасным, а что — нет!
Сон привёл меня в хорошее настроение для дискуссии:
— Приведи пример, — парировал я.
— Помнишь камни, которые ты использовал, чтобы «вывести из строя» людей, устроивших нам засаду на дороге? — мгновенно отозвалась она.
Я вздрогнул, вспомнив это, и увидел, как в её взгляде промелькнула вина, когда она об этом эпизоде упомянула. Несколько лет назад я создал заклинание, посылавшее камешки в полёт точно в головы врагов. Я намеревался их оглушить, но реальность оказалась совсем иной. Мои камни били с такой силой, которой хватало, чтобы размозжить им черепа. Позже я продолжил использовать это заклинание, но лишь когда мне нужно было смертельное оружие. Та первая ошибка была одной из нескольких, которые до сих пор не давали мне покоя.
— Это нечестно, Пенни, — предупредил я.
— К чёрту честность! Дело в наших детях, Морт. Одна ошибка — и мы можем стать бывшими родителями. Насколько «честно» это будет? — гневно сказала она, прежде чем ответить: — Назови мне одно применение магии, которое ты считаешь полностью безвредным.
— Лечение, — мгновенно отозвался я.
— Маркус, — ответила она одним словом.
Я уже давно поделился с ней эффектом, который на Маркуса оказала Миллисэнт, избрав его своим аватаром, хотя я всё ещё не рассказал ей более свежие новости… что эффект мог быть фатальным. Я почему-то не думал, что это подкрепит мои доводы.
— Его зависимость была результатом злоупотребления богини, а не самого акта исцеления, — ответил я.
После этого разговор пошёл под откос, и наконец мы были вынуждены объявить перемирие, основным условием которого было моё согласие больше не использовать магию на нашем потомстве. Я нехотя согласился, но всё ещё злился на этот счёт, когда мы легли спать тем вечером.
Возможно, именно поэтому я несколько часов не мог заснуть. Либо это, либо я слишком долго дремал днём. Какова бы ни была тому причина, я вертелся и ворочался несколько часов, прежде чем погрузился в неспокойную дрёму. Мои сны ни коим образом не улучшили ситуацию.
* * *
