— Перестань говорить загадками, и выкладывай! — прозвучал полный фрустрации голос Марка.
Я закрыл глаза, крепко зажмурившись. Я не мог это сделать. Я не мог на это смотреть, пока не мог.
— Нет…. Прости, Марк. Придётся этому подождать.
Марк с силой выдохнул:
— Какого чёрта?! Теперь я вижу, почему вы с Пенни так много ссорились в начале. С тобой, наверное, очень приятно иметь дело, — отпустил он полный сарказма комментарий.
— Если позволишь мне поместить тебя в стазис, то я с радостью объясню тебе всё это позже, когда разберусь со своими внутренними проблемами, — с циничной улыбкой предложил я.
— Ты так делал Пенелопе предложение? — парировал Марк. — Я уже отказал тебе.
— Тогда ты, возможно, никогда не узнаешь ответ, — поддел я с юмором, который не до конца отражался в моих глазах.
— Тогда я вернусь, чтобы мучить тебя после смерти, — ответил он.
«Уверен, что вернёшься».
Покинув Марка, я пошёл повидать Джеймса. Понятное дело, Король волновался обо мне после попытки убийства во дворце — частично потому, что мы были родственниками, а частично потому, что без меня фундамент его власти был бы гораздо менее прочным. «А вот это несправедливо», — упрекнул я себя. «Этот человек помог тебя вырастить, не позволяй политике затуманить своё мнение».
Дворцовая стража была заметно более формальной. События недельной давности стали встряской для всех, и были приняты новые меры, чтобы убедиться, что среди стражи больше не было тайных убийц. За ними стали тщательнее наблюдать, особенно за теми, кого приняли на службу в течение последних двух лет, но пока что это ничего не дало.
— Рад видеть, что ты поправился, — сказал Джеймс, когда меня пустили к нему.
Я опустил взгляд, нарочно осматривая себя:
— У меня, похоже, все пальцы рук и ног ещё на месте, Ваше Величество. А как ваши дела?
Джеймс хмыкнул:
— Ха! Да я сам себя ранил больше, чем сумел тот убийца — ушиб ногу, когда пинком сшибал прочь стул.
Я засмеялся:
— Именно такие мелочи никогда не упоминаются в романах и приключенческих историях.
— В этих историях все моложе. Мужчинам моего возраста не полагается нападать на мебель и сражаться с убийцами, — подал мысль Джеймс.
— Едва ли вас можно назвать старым, — парировал я.
Джеймсу было за пятьдесят, и он всё ещё был весьма крепок.
— Тебе легко говорить, — ответил Джеймс. — Как дела у Уолтэра?
— Всё ещё поправляется, но я думаю, что с ним всё будет в порядке, — ответил я.
Король улыбнулся:
— Николас был весьма очарован Элэйн, но теперь только и говорит, что о твоей жене. Он называет её «ангелом спасения». Бедняга Барнабас наверняка сгорает от стыда, зная, что их обоих спасла женщина.
