Следующим утром я спал допоздна, пока Пенни не выгнала меня из кровати на завтрак. Но даже это она отложила до девяти, что для нас было довольно поздним временем. Завтрак был в нашей семье чем-то вроде священного ритуала. То, что я был важным дворянином, наложило на меня самые разные ограничения и обязанности, которые имели тенденцию ограничивать мою способность проводить время с женой и детьми, но завтрак был тем местом, где Пенни провела черту.
Обед и ужин обычно ели в главном зале, и даже если у нас не было каких-то особых гостей, это всё равно происходило прилюдно. Обед и ужин никогда не были просто трапезой. Мы были символом. Но завтрак — другое дело. Он был только для нас. Пенни готовила, а мы с детьми ели вместе, в нашем тихом домике в горах. Каждый день завтрак длился недолго, но в это время мы могли притвориться обычной семьёй — мы ели и иногда смеялись вместе. Ну, в моём случае, учитывая то, как рано мне приходилось вставать, я часто ел и ворчал.
Это утро не было исключением. Я был в необычайно хорошем настроении — скорее всего потому, что нашёл вчера в Чаде Грэйсоне подлинного друга. Мы с ним быстро поладили, несмотря на трудное начало наших отношений. В итоге я улыбался, и корчил рожи, развлекая детей во время еды.
— Ты сегодня кажешься очень счастливым, — сделала наблюдение Пенни.
Мой рот был набит, с варёным яйцом за каждой щекой, поэтому ответить было немного трудно.
— Неужэвэ? Фы фоже фавэвша шашвывой, вовохая! — ответил я. Моя искажённая речь вызвала истерический смех у Коналла и близнецов.
Пенни улыбнулась:
— В прошлые годы сегодняшний день был единственным, когда я могла почти гарантировать, что ты будешь в плохом настроении. Приятно видеть, что ты наконец расслабляешься.
Я выплюнул одно яйцо, и быстро доел второе. Не судите меня по моему умению вести себя за столом — я был вынужден вести себя прилично и с достоинством большую часть каждого дня. Освободив рот, я ответил ей:
— То же самое я могу сказать про тебя. Обычно во время праздников ты волнуешься как курица-наседка.
Моя прекрасная жена на секунду приняла задумчивый вид, прежде чем ответить:
— Ты прав. Я думаю, что, возможно, грозящее нам на следующей неделе нападение заставило меня по-другому взглянуть на мелкие поводы для беспокойства. Я твёрдо намерена получить от праздника удовольствие.
— Ты не думаешь, что к этому имеет какое-то отношение вот эта штука? — спросил я, указывая на её меч. Она теперь постоянно держала его под рукой, и сейчас он висел на крючке рядом с духовкой.
