Они остановились у двери в одном из коридоров, и Даниэл ощущал присутствие за ней ожидавшего его Тиллмэйриаса. Один из надзирателей коснулся двери, и та ушла в сторону, позволив Даниэлу войти в комнату. Его эскорт остался снаружи.
Внутри комната была лишена украшений, но в ней было некоторое число выпуклостей, на которых можно было расслабиться. Тиллмэйриас указал ему на одну из них, так что Даниэл сел.
— Говорят, ты на прошлой неделе напал на одного из надзирателей, после того, как тебе дали имя, — сказал чернокожий лесной бог.
Даниэл кивнул:
— Это правда, сэр. — Не было смысла это отрицать.
— Можешь сказать мне, почему? — Лесному богу, похоже, в самом деле было любопытно.
— Я боялся наказания, которое для меня замыслили, поэтому решил сбежать от шедшего со мной человека, — сказал Даниэл.
— И что бы ты сделал, если бы сумел убить или вывести его из строя? — спросил Тиллмэйриас.
— Побежал бы в долину, — честно ответил ему Даниэл.
— Но это бы означало твою смерть, — сказал бог. Видя замешательство на лице Даниэла, он пришёл к заключению: — Ты ведь не знал, так?
— Что не знал, сэр?
— Ты так хорошо говоришь, что я забываю о том, что ты совершенно невежественный во всём остальном, дичок. Ожерелье, которое ты носишь, убьёт тебя, если ты выйдешь за пределы Эллентрэа или Рощи Иллэниэл. Наши баратти усваивают это в очень юном возрасте.
Слова Тиллмэйриаса подняли столько же вопросов, сколько дали ответов:
— Могу я задать вам некоторые вопросы, сэр? Чем больше вы говорите, тем больше я осознаю, насколько мало знаю, — как можно учтивее сказал Даниэл.
Лесной бог поднял бровь:
— Почему бы не задать их другим баратти?
— Я не знаю, что в точности означает «баратт», — ответил Даниэл, — хотя я начинаю подозревать, что это значит «человек», и никто из людей не хочет со мной говорить.
Тиллмэйриас внимательно посмотрел на него с интересом во взгляде:
— Я никогда не встречал никого из твоего рода, кто казался бы столь полным вопросов, или говорил бы настолько хорошо. Ладно, на некоторое время я удовлетворю твоё любопытство. Начнём с того, что «баратт» — единственное число, а «баратти» — множественное, но это слово не означает «человек». Я не думаю, что в бэйрионском есть слово, которое в точности отражает смысл, но самое близкое, что мне приходит в голову, это фраза «не из народа», или, быть может, просто «не человек[2]».
Даниэл нахмурился:
— Но я — из народа. Я — человек.
— Ты — человек, но люди — не «народ», — сказал Тиллмэйриас. — Пожалуй, если ты поймёшь о моей расе больше, то тебе это поможет. Мы называем себя «Ши'Хар», что является полной противоположностью «баратти». Наше название, на твоём языке, будет «Народ». Теперь понимаешь?
