Ко второму дню он смог создавать довольно надёжные формы посреди своей комнаты, но они не были особо прочными. Он экспериментировал, создавая кубы и пирамиды, собирая из них здания на земляном полу своей комнаты. Чем больше отдельных объектов он пытался поддерживать одновременно, тем труднее это становилось, особенно если они были разных форм и размеров.
«Это — вопрос воображения», — осознал он. «Мне нужно натренировать мой разум, чтобы отчётливо представлять эти штуки у себя в мыслях. Чем лучше у меня будет получаться, тем лучше будет мой контроль».
Он попытался создать небольшой город, поднимая из пола маленькие кубы разной высоты и ширины. К сожалению, особо далеко он не продвинулся, и где-то на пятом или шестом здании его конструкция рассыпалась. Фрустрированный, он пальцем начертил контуры зданий на земляном полу.
— Большое здание будет здесь, маленькое — тут, вот тут будет пирамида, а здесь — купол, — говорил он себе под нос, чертя пальцем, думая о том, что он хотел создать.
Даниэл остановился, заполучив на полу набор из четырнадцати очертаний.
— Но я, похоже, не могу продвинуться дальше шести…
Поддавшись порыву, он попытался создать их всех одновременно, и был удивлён, когда они легко возникли, в точности такие, какими он их воображал. Очертания их имели правильную форму, и ему было видно, что они были плотнее, чем плоды его предыдущих усилий.
«Какого чёрта?»
Он отпустил их, и попытался снова. Второй раз было так же легко. Снедаемый любопытством, он отпустил их, стёр начерченные на земле линии, попытался снова, и на этот раз фигуры замигали и зашатались, прежде чем обрушиться. Он не мог поддерживать их все. Даниэл начертил новый набор линий, сделав на этот раз двадцать контуров. Когда он пустил энергию, они легко появились.
— Линии каким-то образом позволяют легче отчётливо представить их, — сделал наблюдение он. — Что, вероятно, объясняет, почему накладывать щит вокруг кровати тоже проще.
Форма хорошо известного объекта подкрепляла его мысленный образ.
Он упражнялся весь остаток дня, создавая щиты, заключавшие в себя его тело, и иные, создававшие в воздухе более необычные формы. По мере того, как его разум привык к этой задаче, это становилось проще, даже не чертя линии на земле.
К четвёртому дню он создавал объекты и одновременно атаковал их. Он представлял себе парящую сферу, а затем пытался воссоздать сфокусированное копьё силы, которое использовала против него девочка. Когда он привык одновременно выполнять две очень непохожие одна на другую задачи, это стало легко, и у него каждый раз получалось заставить сферу лопнуть.
