Движение справа заставило его повернуться. Астон не собирался отсиживаться во время драки. Даниэл поймал блондина за рубашку, когда тот безуспешно попытался ударить его кулаком, и затем подтащил к себе, жестоко врезав коленом в чувствительное место парня. Ударом локтя он вогнал Астона в землю, но был недостаточно быстр, чтобы избежать атаки Ронни.
Самый старший из нападавших использовал это время, чтобы схватить оружие Билли, и сбил Даниэла с ног могучим ударом. Сук задел его горло, и отправил в полёт спиной вперёд. Во время приземления его голова ударилась о камни, и на время мир потемнел.
Он пришёл в сознание лишь через несколько секунд, задыхаясь и плюясь. Он не мог дышать, и мир, который ему показывали его глаза, был ужасной смесью размытых и смазанных цветов. Однако его иное зрение работало хорошо, и он ясно увидел, как Ронни плотоядно пялился на Кэйт.
— По-моему, он мёртв, — сказал Астон, снова озабоченно осматривая Сэта.
— Кому какое дело! — объявил Билли.
Астон был гораздо умнее своих товарищей:
— Нам какое дело! Всем плевать на потасовку, но если он умрёт, то нам не поздоровится.
— Да не важно, — сказал Ронни со злыми нотками в голосе. — Если умер, то мы просто сбросим его тело в реку. К тому времени, как его прибьёт к одному из берегов, он уже уплывёт из долины в глубокие леса. Там его никто не найдёт.
— А что с ней? — сказал Астон, напоминая им о присутствии более чем одной жертвы.
— То же самое, — объявил их главарь. — После того, как мы позабавимся, конечно.
— И его тоже, а? — добавил Билли, указывая на Даниэла.
— Быстро смекаешь, — согласился Ронни. — Он очнулся?
— Думаю, да, — сказал Билли. — Глаза у него закатываются, но, может быть, он сможет нас слышать.
— Хорошо, приподними его чуток. Я хочу, чтобы он это видел. — Ронни начал снимать штаны.
Зрение Даниэла прояснилось, когда Билли поднял ему голову, и он увидел, что Кэйт смотрит на него. Её зелёные глаза повлажнели от слёз, но по её ауре он видел, что она больше беспокоилась о нём, чем о себе.
— Пожалуйста, Ронни, — тихо сказала она. — Отпусти его. Просто отпусти его, и я никому не скажу. Я сделаю, что ты захочешь.
Астон тихо засмеялся, наблюдая со своего места:
— Она всё ещё любит этого овцеёба.
По ощущениям, тело Даниэла будто превратилось в студень. Он мог двигать ногами, но они были слабы, и он знал, что они не выдержат его веса. Он был беспомощен. Не зная, что ещё сделать, он потянулся к Ронни своим разумом, касаясь его ауры. Сперва касание было нежным, результат его практики со столь многочисленными женщинами, но, направляя свой гнев, он стал не манипулировать аурой молодого человека, а сжимать её, изгибая и тяня изо всех сил.
