Они начали танцевать, плавно двигаясь под воображаемую песню, и Алан держал свою левую руку благопристойно, где она изначально и была. Однако постепенно он начал напевать себе под нос, чтобы передать ощущение темпа, и по мере этого потянулся рукой дальше, поместив ладонь прямо посередине её спины. Слегка потянув, он притянул её чуть-чуть ближе, и начал более целеустремлённо двигаться по комнате. Щёки Хэлэн слегка зарумянились, когда он посмотрел ей в глаза.
— Возможно, твой отец в чём-то прав, — сказала она сыну, отвечая своему мужу дерзким взглядом.
— Конечно же прав, — ответил он, осклабившись. Он покосился на Даниэла: — Как ещё я, по-твоему, поймал твою мать?
Даниэл наблюдал за родителями с неприкрытым восхищением, гадая, сможет ли он в самом деле воспроизвести их грациозную лёгкость в танцевальном кругу.
— Когда на самом деле осмелеешь, — добавил его отец, — можешь опустить левую ладонь ещё ниже, — сказал он, после чего демонстративно и весьма фамильярно потискал Хэлэн.
— Это чему ты собрался его научить? — воскликнула она, отстранившись, и одарив его полным деланного возмущения взглядом.
— Ты же хочешь, чтобы у тебя когда-нибудь появились внуки, верно? — с совершенно серьёзным лицом ответил её муж.
Его ответ вызвал у них обоих взрыв смеха, а Даниэл зарылся лицом в свои ладони. После этого им обоим пришлось долго его уговаривать, чтобы он снова принялся за уроки танцев.
— От стыда нельзя помереть, Даниэл, — посоветовала его мать, — но если ты не будешь практиковаться, то можешь оттоптать ей ноги, и тогда я гарантирую, что больше потанцевать с ней тебе не удастся.
Даниэл не был так уж уверен насчёт стыда, но насчёт практики он ей поверил.
* * *
Несколько дней спустя отец дал ему отдохнуть от выпаса овец, и послал с поручением забрать сушёных бобов в доме у Сэта. Судя по всему, им повезло заключить отличную сделку, торгуя последнюю неделю или две, и отец Сэта, Оуэн, выторговал гораздо больше, чем им могло понадобиться. Он согласился обменять Алану Тэннику значительную часть бобов на лишние руки во время следующей стрижки овец.
Даниэл был не против. Всё лучше, чем ещё один монотонный день в холмах. Он запряг в принадлежавшую семье повозку их единственного быка, и через несколько часов добрался до дома Сэта. Пешком было бы в два раза быстрее, но повозка пригодится, когда понадобится перевозить несколько пятидесятифунтовых мешков с бобами.
После прибытия Даниэл и Сэт не стали терять попусту время, и загрузили повозку… чтобы в оставшееся время они могли поболтать.
