Её зелёные глаза начали наполняться слезами:
— Инара…
Тирион кивнул:
— Именно, и Элдин, и ещё много чего другого, но в основном — ты. Ты и наша малышка показали мне новую жизнь, которую я собираюсь сохранить.
Кэйт утирала ладонями слёзы со щёк:
— Ты говоришь о том, что я думаю? Не дразни меня, Даниэл. Я не вынесу, если ты это не серьёзно.
Подавшись вперёд, он поцеловал её в лоб:
— Я говорю, что позабочусь о том, чтобы с тобой ничего не случилось, или с Инарой, или с кем-то из остальных. Я сделаю так, чтобы вы были в безопасности.
Она поймала его подбородок своими ладонями:
— Ты бросаешь мысли о мести, верно?
Он улыбнулся:
— Они нуждаются в нас, и я думаю, что они желают мира, но я позабочусь о том, чтобы ты и остальные были в безопасности, что бы ни случилось.
— Так ты бросишь попытки наказать их? — настаивала она.
— Дело никогда не было в наказании, Кат, — заверил он её, думая: «Дело было в возмездии». — Я не собираюсь считать, будто они сдержат свою часть договора, но я буду работать над тем, чтобы успокоить их. Я также позабочусь о том, что если они изменят своему слову, то вы с детьми будете в безопасности.
Кэйт нахмурилась:
— Ты по-прежнему им не доверяешь.
— Я доверяю только тебе, — сказал он ей, — но я буду стараться, чтобы они мне верили, и я построю для тебя и наших детей лучший мир.
Она чувствовала лежавшую за его словами полуправду:
— Ты не до конца откровенен со мной, Даниэл. Что ты скрываешь на этот раз?
Он поцеловал её:
— Подробности. Мне нужно, чтобы ты верила мне.
Кэйт зарычала.
— Я построю тайную крепость, даже несколько тайных крепостей. В этих местах я смогу оградить тебя и остальных от опасности, даже если они нарушат договор, — объяснил он, надеясь, что этого хватит.
— Но это ведь не всё, — нажала она.
Тирион вздохнул:
— Нет, и я не скажу тебе обо всём.
Она напряглась:
— Почему?
«Расслабься, смотри ей в глаза».
— Тебе безопаснее не знать. С некоторыми вещами ты можешь быть не до конца согласна, но меня не переубедить. Моя основная цель — сохранность тебя и остальных, но я многое узнал из лошти, и часть моих планов будет отпугивать, а не защищать на самом деле, — сказал он как можно спокойнее.
«Ложь, обёрнутая правдой».
Кэйт внимательно наблюдала за ним, и по мере того, как он говорил, она чувствовала, как щемит у неё в груди. «Как он стал таким далёким?». С каждым тихим словом, которое Даниэл произносил, она чувствовала пустую ложь. Он научился лгать гораздо лучше, даже ей. Она больше не могла определить, где пролегала черта между правдой и неправдой, а в чём он себя просто убедил. «Внутри всего этого он потерян. Он любит, он ненавидит, и даже он сам не знает, что будет делать на самом деле».
