— Мойра утверждает, что не знает ничего об отце, и об обстоятельствах Замка Камерон, — сказала Ариадна. — Возможно, стоило бы снова её допросить.
— Я это сделаю, — сразу же сказал Коналл.
Кэнтли фыркнул:
— Ещё бы ты не хотел! Ты просто желаешь дальше плести заговор вместе с ней и твоим отцом.
Королева зыркнула на Герцога:
— У вас нет оснований для таких заявлений, Лорд Кэнтли. А у меня нет причин сомневаться в верности Лорда Камерона. — Она немного помолчала. — Тем не менее, было бы мудро послать с ним кого-нибудь ещё.
— Я могу, — вызвался Тирион.
— Учитывая ваше прошлое не в меру рьяное поведение в прошлом, Лорд Иллэниэл, я бы предпочла кого-нибудь другого, — сказала Королева. — Лорд Гэйлин, возможно вы возьмёте на себя эту задачу?
Гарэс склонил голову:
— Как пожелаете, Ваше Величество.
Ариадна улыбнулась:
— Значит, договорились.
Мойра была снаружи, наслаждаясь солнечным светом, лившимся со склона горы перед домом её семьи. Хампфри бегал туда-сюда, исследуя густую травы своим носом, ища скрытые богатства среди выступов скал. Ещё не до конца выросший пёс являлся для неё источником постоянного веселья, и её единственным лекарством от одиночества.
Большую часть её жизни дол был местом, полным людей. Её братья, сестра, родители и друзья делали это место оживлённым и несколько хаотичным. Она в те времена на самом деле это не ценила, но нынешняя изоляция дала ей много времени на обдумывание прошлого.
Она в кои-то веки была одна, абсолютно полностью, за исключением Хампфри, конечно. Формально, она всё ещё была под стражей, но стражи принадлежали ей — ни у кого из них не осталось собственного разума. После ухода Мёйры ей было не с кем поговорить, кроме как с собой. Поэтому она проводила много времени, думая о людях, которых ей не хватало — а не хватало ей более всего матери.
«Я никогда не ценила её», — думала Мойра уже в десятый раз за день. В детстве Пенни была для неё всем, в юности — препятствием, и лишь недавно она стала ей самым близким доверенным лицом, когда она больше ни с кем другим не могла поговорить. А теперь Пенни не стало.
Хампфри закончил своё последнее расследование, и побежал обратно к ней, привлекая лаем её внимание. Она погладила его по голове, и почесала уши:
— Тут теперь только мы с тобой, Хампфри. — Затем она посмотрела обратно на дом, где находились её стражи, по совместительству являвшиеся её заклинательными двойницами. — И ещё я, я, я, и я… ну, ты понимаешь, правда, Хампфри?
