— Я люблю тебя, — сказала она, и положила руку на перила, прижимая к себе сына другой рукой.
— Я знаю. В себе ты несёшь моё сердце, в руках — мою жизнь. Покуда ты живёшь, я не умру этой ночью.
Он поцеловал её, и она прыгнула, плавно опускаясь вниз подобно перу на лёгком ветерке. Плывя по воздуху вниз, она услышала шум из комнаты наверху, и Тиндал обернулся к спальне. Люди заставляли дверь открыться внутрь, отталкивая в сторону мебель. Тиндал пошёл к ним, с его рук капало пламя. Секунду спустя она больше не могла его видеть, опускаясь всё ниже.
На миг ночь стала светлее, когда с балкона ударило пламя. Оно росло, ярче и ярче, пока не стало казаться, что оно светит как солнце, поглощая их спальню и значительную часть их этажа в донжоне. Затем пламя утихло, потухнув обратно до оранжевого свечения, когда донжон загорелся изнутри. Тиндала Ардэс'Иллэниэл, последнего волшебника Лосайона, не стало.
Элейна достигла земли, и ещё немного посмотрела вверх. Затем она отвернулась, и побежала к конюшням. Она тихо плакала на бегу, держа в руках её сына-младенца. Было бы постыдно, если бы кто-то увидел члена её ордена плачущей, но она уже и не была одной из Анас'Меридум.
Конюшен она достигла менее чем за минуту, и юркнула внутрь. Поразительно, но там никого не было. Не теряя времени, она оседлала одного из принадлежавших её отцу рысаков, быстроногих лошадей, которых выводили для охоты. Забираться в седло с ребёнком в руках было нелегко, но она каким-то образом сумела это сделать, и они выехали наружу, скача прочь так стремительно, что её волосы струились на ветру.
Они пересекли двор замка, и выехали через ворота. Снаружи собрались люди и лошади, но она застала их врасплох, и миновала их прежде, чем они успели попытаться её остановить. Оглянувшись через плечо, она увидела, что они садились верхом для преследования, криком приказывая ей остановиться. Она не обратила на них внимания, и поехала дальше, стремительно улетая в ночь.
Она ехала всю ночь, подгоняя свою лошадь, надеясь оторваться от преследователей. Где-то ближе к рассвету её лошадь споткнулась, и чуть не упала, заставив её остановиться. Элейна быстро спешилась, прежде чем лошадь завалилась на бок. Она загнала животное до смерти. Лошадь тяжело дышала, и её рот был покрыт пеной, но времени оплакивать её у Элейны не было. Опустившись на колени и стараясь не думать, Элейна вскрыла артерию ей на шее, быстро покончив с ней.
«Этой ночью я не видела ничего кроме смерти, и впереди лишь смерть», — подумала она. В другой день она пролила бы слёзы из-за того, что ей пришлось убить столь прекрасное животное, но слёз у неё не осталось. Она подняла своего сына, и пошла пешком. Шли часы, и боль в её животе росла и росла, пока ей не стало казаться, что её живот горит огнём. Что-то сломалось внутри, но она могла лишь надеяться, что это не убьёт её до того, как она достигнет Ла́нка́стера.
