– У нас также есть нотариальное завещание от бабушки Светланы, которое подтверждает то, что жилищно-бытовые условия Светланы и ребенка в будущем могут улучшиться, – закончил Олег и полез за бумажкой, которую совсем недавно мне лично передала бабушка.
Но оказалось, что у Проценко припрятан в кармане еще более сильный козырь.
– Раз уж Светлана заговорила о своей бабушке, то я хочу предоставить суду заявление от нее, – и он понес судье очередную бумажку. Пока до меня доходили произнесенные им слова, я успела поймать его циничную ухмылку. Эта многозначительная ухмылка, обращенная ко мне, выражала какую-то почти спортивную радость от того, как ловко он меня обыграл.
Как передать то напряжение, которое воцарилось в небольшом зале номер шесть, пока судья, надев очки, несколько раз читала про себя то, что могла написать обо мне родная бабушка? Ведь после гибели мамы она называла меня не иначе как своей любимой внучкой и несчастной сиротой.
– Светлана Александровна, – строго сказала судья, – ваша бабушка пишет, что вы нечестный и непорядочный человек, который разрушил семью, и просит оставить ребенка отцу.
Эти слова меня оглушили. Прежнего бескрайнего ужаса больше не было, теперь ужас сидел рядом на скамейке, заглядывал в глаза и по-свойски хлопал меня по плечу. Соблюдая все видимые формальности, суд превратился в театрализированную расправу над моим материнством. Если бы Олег не толкнул меня локтем, не знаю, как бы я вышла из того вакуума, в котором постаралась скрыться, сохраняя остатки съежившейся реальности. В горле застрял камень, пульсируя метрономом ярости.
Адвокатесса Ромы уже активно дискутировала с судьей о том, как можно передавать ребенка матери, о которой так негативно отзывается собственная бабушка. Я чувствовала, что не могу больше говорить. Каждая минута стала казаться мне новым врагом. Олег попросил перерыв. Собрав последние силы, я все-таки вышла на улицу и позвонила в Петербург своей двоюродной сестре Кате, с которой несколько дней назад мы виделись на празднике у бабушки.
– Светочка, как дела? Как прошел суд? – как всегда бодро защебетала Катя.
Не помню, что я ответила. Важно было понять одно: знали ли в моей семье о той подлости, которую намеревалась сделать бабушка за моей спиной.
– Да, мы слышали, что бабушка встречалась с Ромой и Ларисой. Они приезжали в Петербург еще до Нового года, – растерянно сдала Катя.
– Почему мне никто этого не сказал? – прошептала я.
