- Пока не очень, - меланхолически ответил Гопкинс.
- Жаль. Это так просто: Япония должна стать нашим опорным пунктом для разгрома Советов.
- Не слишком ли много разгромов и не слишком ли много баз, а?
- Ровно столько, сколько нужно, чтобы получить то, что мы хотим. Мы никогда не займем принадлежащего нам места, если вздумаем месить тесто своими руками. Японские офицеры и унтер-офицеры составят костяк той многомиллионной китайской армии, которая одна только и сможет занять позиции по нашей границе с Советами.
Гопкинс рассмеялся и тотчас сделал болезненную гримасу:
- Милый Дуглас, вы что-то напутали: у нас нет ни одной мили общей границы с русскими!
- А будет десять тысяч! - теряя равновесие, крикнул Макарчер. - Вся китайско-советская граница, вся китайско-монгольская граница.
- Э, да вы, оказывается, самый отчаянный мечтатель, какого я видел! насмешливо проговорил Гопкинс. - Не знал за вами такой черты.
- К сожалению, Гарри, вы мало меня знаете.
- Вы полагаете?
- А нам нужно понять друг друга. - Макарчер склонился к Гопкинсу, продолжавшему полулежать с закрытыми глазами, и насколько мог дружески проговорил: - Вдвоем мы могли бы доказать хозяину...
И, не договорив, стал ждать, что скажет Гопкинс. Но тот хранил молчание.
Макарчер внимательно вглядывался в подергивающееся судорогой боли лицо Гопкинса. Можно было подумать, что генерал взвешивает: стоит ли говорить с этим полутрупом, который не сегодня-завтра уйдет в лучший мир и перестанет быть вторым "я" президента?
Поезд остановился.
Макарчер прочел название станции:
- Улиссвилль.
- Не подходите к окну, - поспешно сказал Гопкинс. - Вас могут увидеть журналисты.
- А-а, - протянул Макарчер. - Хозяин будет говорить?
- Положение с фермерами паршиво, а выборы на носу.
- Он опять выставит свою кандидатуру? - спросил Макарчер.
- Пока ни в коем случае!
- А как же с переизбранием?.. Нужно же, чтобы американцы знали, что могут голосовать и за него.
- Своевременно узнают. Может быть, в последний момент.
- Почему не теперь? Ведь остальные кандидаты уже объявлены.
- Формально выставить свою кандидатуру значило бы для ФДР превратиться из президента в кандидаты! Это только помешало бы его работе.
- Значит, в последний момент? - в сомнении спросил Макарчер.
- И безусловно будет избран, - уверенно ответил Гопкинс. - Никто не может предложить американцам ничего более реального.
- Чем обещания Рузвельта?
- Зависит от того, как обещать. И кроме того, никто не может обвинить нас в том, что если бы не сопротивление дураков, мы успели бы многое выполнить... из того, что обещали.
