- Вы полагаете, что Уотерс тоже сделал карьеру, после того как продал вам ветеранов?
- Чорт его знает! Возможно, что и он председательствует в каком-нибудь профсоюзе, не знаю. Это меня не занимает.
- Расскажите-ка, что творится у вас там, на островах? - спросил Гопкинс с интересом, который на этот раз был неподдельным. - У каждого государства есть своя ахиллесова пята, и стоит мне задуматься о Филиппинах, как начинает казаться, что наша ахиллесова пята именно там, на этих островах.
- У себя в Маниле я этого не ощущаю, - с уверенностью заявил Макарчер.
- Забыли, как происходило их присоединение к Штатам?
- Я знаю об этом не столько по учебнику истории, сколько по рассказам отца, - тоном, в котором звучало откровенное презрение к официальной американской версии, произнес Макарчер.
Это не смутило Гопкинса.
- Я говорю именно об этой - не канонической, а фактической стороне дела. Мне всегда мерещится смута на ваших островах. Число филиппинцев, которые думают, что счастье их страны вовсе не в том, чтобы быть нашей колонией, с каждым годом не уменьшается, а увеличивается. Не верно?
- Может быть, и верно, если не рассматривать факты с надлежащих позиций.
Гопкинс вопросительно посмотрел на генерала:
- Какие же позиции вы называете надлежащими?
- Мои, - твердо произнес Макарчер, но тут же поспешно добавил: Американские. Меня не беспокоит то, что происходит внутри этого островного котла. У меня хватит сил завинтить его крышку.
- Знаете: "Самая непрочная власть та, которая думает, что может держаться на острие штыка".
- И тем не менее я вынужден повторить слова покойного отца, ставшие для меня заповедью: "Филиппинцы нуждаются в военном режиме, приколотом к их спинам американским штыком".
Гопкинс покачал головой:
- Времена изменились, Мак... К тому же приближаются выборы. Не завидую президенту, который вслух повторил бы сентенцию вашего отца.
- Как известно, - с усмешкою проговорил Макарчер, - президент Мак-Кинли тоже чурался подобных слов, как чорт ладана. Тем не менее именно этому "антиимпериалисту" принадлежит замечательная речь. Вспомните-ка... - И Макарчер со свойственной ему точностью памяти, так, словно читал по открытой книге, воспроизвел достопамятную речь Мак-Кинли в конгрессе. Президент США утверждал, что он не мог принять никакого решения относительно Филиппин, пока на него не снизошло просветление "свыше":
"Я каждый вечер до самой полуночи расхаживал по Белому дому и не стыжусь признаться вам, джентльмены, что не раз опускался на колени и молил всемогущего бога о просветлении и руководстве. В одну ночь мне пришли в голову следующие мысли - я сам не знаю как:
