— Производитель айфонов признался, что обновлениями замедляют работу старых телефонов.
Вагиф встал и показал маленький телефон «Нокиа».
— Уже пятнадцать лет со мной! И никакого смартфона — никто меня не слушает…
— Кто надо, тот слушает…
Вагиф пожал плечами.
— Слушай, Вагиф, у меня вот какая история вышла…
— Валяй!
— Но сперва хочу задать тебе вопрос. Ты, пожалуйста, не обижайся — такой маленький «ЧтоГде? Когда?»…
— Давай! Что у тебя там?
— Вторая мировая война… Когда она произошла?
Вагиф встал и достал из ящика папку:
— Пару лет назад я тебе показывал одну вещь — ты тогда сказал, что всё это ерунда.
Руфат превратился в слух.
— Так вот, ты слышал про Бильдербергский клуб. Он создан… в 1954 году.
— Так…
— Вот тебе и начало Второй мировой войны! До сих пор продолжается… Мы — подопытные кролики… Винтики…
— Ах это! — воскликнул с досадой Руфат.
«Значит, Вагиф — тоже часть нового виртуального мира, — подумал Руфат. — Его так хорошо скопировали, он продолжает жить своей старой жизнью, посвященной борьбе с «мировым правительством».
— Вот, слушай… Здесь у меня есть статья — результат журналистского расследования… Миллиардер Рокфеллер как-то сказал на собрании Бильдербергского клуба… Я цитирую: «Мы благодарны „Вашингтон Пост“, „Нью-Йорк Таймс“ и другим крупным изданиям, чьи директора посещали наши встречи и уважали своё обещание сохранить конфиденциальность на протяжении почти сорока лет. Нам было бы невозможно разработать наш план для всего мира, если бы он был предан огласке в те годы. Но теперь мир стал сложнее, и он готов идти к мировому правительству. Наднациональная верховная власть интеллектуальной элиты и банкиров мира, несомненно, более предпочтительна, чем национальное самоопределение, практиковавшееся в прошлые столетия». Что скажешь?
— Вагиф, от тебя у меня секретов нет. Я — историк, ты знаешь, я посвятил многие годы исследованиям Второй мировой войны. Она началась в 1939 году и закончилось в 1945 году… Ты не помнишь?
— Нет, дорогой. Но я тебе верю. Значит, её скрывают? Это так типично для них…
— И имя Гитлера тебе ничего не говорит…
— Нет, брательник…
Руфат замолчал.
— Значит у всех стёрли память… Или то, что я вижу, — ненастоящее…
— Вполне может быть… Один день, глядишь, всё зависнет, программа поломается… Меня убеждать не надо. Я давно тебе говорил, что с нашим миром что-то не так. Вот поэтому я собираю все эти книги, кассеты, пластинки…
— Я даже не знаю, как дальше жить.
— В смысле?
