— Посмотрю я на всех вас — герои, да и только! — огрызается, тайком ухмыляясь, что расшевелил-таки всех, Павло. — Ну, знаю я, что не сидим сложа руки и делаем, что можем. Да только надолго ли нас на это, таких-то дохлых хватит? А? Мы вот и сейчас-то уже что упокойники — краше в гроб кладут, а все еще на что-то надеемся, топорщимся, что индюки, а ведь дело-то наше явно к концу подходит. Не дотянуть нам, мужики, до конца-то войны будет. Я ведь вот это к чему!..
— Это уж точно, что не выжить будет, — простодушно поддакивает ему Папа. — Доконают-таки нас эти антихристы, это уж как есть! Видно, уж судьба наша такая, а от нее, от судьбы-то этой самой, никуда не денешься.
— Да будет тебе кликушествовать! — обрывает его Полковник. — Не зря, видать, тебя Папой Римским прозвали: все только на судьбу да на бога уповаешь. Поучился бы вот жить у Андрея! Одни кожа да кости остались, изувечен немцами до неузнаваемости, в чем только еще душа держится, а он посильней всех нас, вместе взятых, будет. Ему ли не достается, а он вот все сносит и не сгибается. Вот с кого пример-то всем нам брать надо!
— Да это уж как есть, не забывают его ироды, — ничуть не обидевшись, соглашается Папа. — Кажинный день разрисовывают так, что и живого места не найдешь. А сегодня вот еще и Алешка «помог». Ни за што ни про што еще вот и за него плетей схлопотал. Мало, вишь, ему своих достается, так вот еще и за этого недотепу приходится расплачиваться.
Заслышав свое имя и вникнув в суть разговора, незадачливый Алешка, не помня себя, мигом срывается с места и кидается к Андрею.
— Прости ты меня, дурака, Христа ради, что вот так обернулось! Сам извелся весь и места себе не нахожу, вспоминая об этом. Там за воротами, когда тебя поволокли, сам уже хотел на плети вызваться, чтоб только тебя от них избавить, да вот Полковник уцепился и не пустил.
— Да будет тебе казниться-то! — принялся успокаивать его Осокин. — Хочешь знать, так ты тут совсем ни при чем. Немцы и без тебя отлично знали, что одеяло не мое, а ухватились за меня, чтобы лишний раз отыграться на мне да кожу с меня содрать. А что Полковник удержал, так правильно сделал: ты бы и меня не спас, и сам бы еще плетей отведал. Ну, сам посуди, не глупо ли бы это было?
— Так-то оно так, а душа-то все не на месте и все ноет.
— Да вернется она у тебя на свое место и ныть перестанет, душа-то! А что касается меня, так поверь, что я на тебя совсем не в обиде. Так что успокойся, пожалуйста, и не переживай попусту. А вы, мужики, уж не напоминайте ему об этом, не терзайте зря: не нарочно же это у него получилось.
