Не успев привыкнуть к известиям о Сталинградском побоище, спустя чуть более полугода, мы разнюхиваем о гигантской и победно-решающей битве под Орлом и Курском, а вскоре — и о высадке англо-американцев в Италии, ее капитуляции и объявлении ею войны своему же бывшему союзнику — фашистской Германии.
— Повело, значит! На бедного Макара все шишки валятся, — злорадствует Павло. — Вот-те и ось Берлин — Рим — Токио. Лопнула-таки середка — одни концы остались.
Радость наша неописуема и безгранична, но она омрачена тем, что сведения, добытые нами, касаются самых отдаленных участков на фронтах военных действий с фашистами — где-то там в Италии и других местах, а вот о Карельском фронте, близость которого нами особенно ощутима, мы знаем меньше всего. Неподвижность и мертвая тишина на Севере вызывают недоумение и приводят нас к невольным горьким и печальным размышлениям.
— Пока там кончится все, немцы нас перебьют здесь всех, — досадуем мы.
И не удивительно, что поистине ошеломляющее впечатление произвели на всех докатившиеся наконец-то до нас вести о надвинувшихся последних событиях. Их приносит нам все тот же дядя Вася.
— Ну, мужики! Параши принес такие, что без закурки их и открывать не стану, — не успев еще войти, с порога бросает он.
— Давай, давай, не томи! Чего там? — нетерпеливо допытываемся мы.
— Нет! Так не пойдет! — упорствует шахтер. — Жалеете, так я могу и в другом месте разжиться. Не все такие кощеи. Палаток в лагере много.
Шутливо усмехаясь, он поворачивается в дверях, делая вид, что хочет уйти. Не выдержав, мы срываемся с мест и бесцеремонно волоком затаскиваем его на нары.
— Будешь дразниться, так и по шее можно. У нас недолго!
— Куда там! Что и говорить — на подбор богатыри! — не унимается он, скаля свои желтые прокуренные зубы. — А только без закурки ничего не выйдет. Прямо говорю!
Побежденные его упорством, мы выворачиваем карманы и всей палаткой скручиваем ему жалкую цигарку из табачной пыли, пополам с хлебными крошками и песком.
— Уж не обессудь! Чем богаты! Сам знаешь, какой у нас табак, — оправдываемся мы, пытаясь умилостивить его.
— Да ладно уж! Что с вас, голодранцев, возьмешь? — снисходительно принимает он наше приношение. — И на этом спасибо!
Затянувшись цигаркой, дядя Вася, захлебываясь и кашляя от чада, выкладывает известие о высадке англо-американских войск в Нормандии и долгожданном открытии второго фронта.
— Ну, держись теперь, немцы! Взялись-таки за ум союзники! Но это еще не все. На десерт я вам приготовил нечто еще более приятное. Не знаю вот только, сразу докладывать или подождать еще, чтоб подготовились?
