…Виталий Коржиков, поэт, известный детский писатель, однокурсник Григория Наумовича, узнав о подготовке настоящего сборника, попросил включить в предисловие следующие слова:
Гриша Яковлев – с большой буквы Гомо Сапиенс. Это человек, изначально одухотворенный. У него всегда рождается какая-то доброзаряженная мысль. Чем бы он ни занимался, в нем работает умный, добрый, творческий дух. Этот дух в нем никогда не угасал: и когда он был учителем на Северном Сахалине, и когда был солдатом среди вулканов Камчатки. Всегда в нем жил преданный ученик Пушкина, верный литературе с юности. Гриша очень верный человек: своей работе, которую очень любит, и товариществу, которому очень верен.
Это человек-творец, который постоянно рождает идеи, одухотворяется ими сам и зажигает ими других. Счастливыми обязаны быть ученики, которым достался такой учитель. Вспомним строки Пушкина: «Куницыну дань сердца и вина! // Он создал нас, он воспитал наш пламень, // Поставлен им краеугольный камень, // Им чистая лампада возжена». Любой ученик, по-моему, может сказать эти слова о Грише, потому что он всеми своими убеждениями способен поставить «краеугольный камень» настоящей человеческой жизни и возжечь «чистейшую лампаду».
Мнение Г. И. Беленького, доктора педагогических наук, профессора, главного научного сотрудника Института содержания и методов обучения РАО, ознакомившегося с рукописью Г. Н. Яковлева:
Книга будет интересна прежде всего молодому учителю, незнакомому в той мере, как знаком автор, с некоторыми аспектами литературной жизни в далеком и не столь далеком прошлом.
Не со всеми мыслями автора можно согласиться, но ведь речь-то идет именно о спорных вопросах. Достаточно подумать над ними, взвесить все «за» и «против» и таким образом выработать свою точку зрения…
Как жаль, что я уже не могу сесть за парту в классе Григория Наумовича! Но я могу открыть сборник его статей. И снова зазвучит солнечный голос Учителя, и каждое слово окрыляет и дает возможность снова поверить в добро и справедливость!
Н. Ю. Богатырева, к. филол.н. (МПГУ)
Пушкин против «Голиафа Фиглярина»
О, сколько лиц бесстыдно бледных,
О, сколько лбов широко-медных,
Готовы от меня принять
Неизгладимую печать.
А. С. Пушкин
…Его Величество, будучи уверен в преданности Вашей, всегда расположен оказывать Вам милостивое свое покровительство.
Из письма шефа жандармов А. X. Бенкендорфа Ф. В. Булгарину
Жаркое лето тридцать первого года
Летом 1831 года Александр Сергеевич с прелестной Натали спасался от зноя на даче Китаевой в Царском Селе, недалеко от Лицея, и готовился отпраздновать девятнадцатилетие своей «мадонны». Но небо было безоблачным, может быть, только над Царским Селом, где поэт мечтал отдохнуть душой и телом «в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний» (письмо Плетневу от 26 марта 1831 года). Рядом, в Петербурге, – буйство холеры, в Польше – восстание, во Франции – антирусские выкрики и угрозы (не было бы войны!). Финансовые дела Пушкина расстроены. Долги, долги… Нет, от политики и от быта никуда не уйдешь. Великое и малое волнует, и всё, вероятно, достойно поэзии. Молодая жена аккуратно переписывает набело еще никому не известные строки:
