Вот некоторые очень существенные стороны изучаемого в 6-м или 7-м классе произведения. Если учесть, насколько талантливо оно написано, то отпадут сомнения в том, что ни одно слово Гоголя, ни одна мысль не останутся незамеченными при сосредоточенном чтении. А так как на приведенных мною описаниях и рассуждениях обычно методисты и учителя не фиксируют внимания, то подростку приходится самому переживать прочитанное, иногда прибегая к помощи родителей, которые далеко не всегда в состоянии верно расставить нравственные акценты. Зато в упомянутом учебнике они четко расставлены в последнем «задании»: «Можете ли вы назвать произведения Гоголя, которые были восприняты вами с таким же наслаждением?»
Когда-то Пушкин, отвечая на критику, воскликнул: «Как будто литература и существует только для 16-летних девушек! Вероятно, благоразумный наставник не даст в руки ни им, ни даже их братьям ни единого из полных сочинений классического поэта, особенно древнего. На то издаются хрестоматии, выбранные места и тому подобное…» Пушкин отстаивал всего лишь право на легкую эротику. Мы ведем речь о более серьезных вещах. Конечно, не для нынешних шести– или семиклассников писал и Гоголь своего «Тараса Бульбу», и не ему сейчас адресован мой упрек, а тем «наставникам», которые, подчиняясь традициям, из творений великого писателя выбрали для воспитания ребят эту повесть.
Насилие, разжигание войн, непомерная жестокость, средневековый садизм, агрессивный национализм, ксенофобия, религиозный фанатизм, требующий истребления иноверцев, непробудное пьянство, возведенное в культ, неоправданная грубость даже в отношениях с близкими людьми – те ли это качества, без явного осуждения представленные в повести, которые помогут пробудить добрые чувства у детей и без того не слишком ласкового XXI века? Дайте срок – ребята подрастут и авось дозреют до собственного осмысления «Тараса Бульбы». А пока следовало бы сказать школьнику (почти по Гоголю): «А поворотись-ка, сын… к другой книге».
«Ему судьба готовила путь славный, имя громкое…»
«Статья о Некрасове? Почему вдруг? Разве юбилей? Да, кажется, был какой-то, но ведь прошел…» Я живо представил себе возможную реакцию редактора, потому что в моей практике прецедент был. Однажды я принес в одну из редакций статью о поэме Александра Блока[5], включаемой во все школьные программы. Удивленный заведующий отделом школ встретил меня теми словами, которыми я начал первый абзац. Статью о Блоке напечатала другая газета – «Литература», а потом цитаты из нее были включены в некоторые современные учебники для 11-го класса.
