Макс отдавал себе отчет, что это безумие. С чего это он вдруг займется благотворительностью? Он, слава богу, здоров, помирать не собирается. И бедняков везде полно, всем не поможешь. Но его будто подтолкнула какая-то сила.
Он остановил еврейку в чепце.
— Вы здесь живете, на этой улице?
— Да, а что?
— Где тут живет святой человек, забыл, как его зовут? Ребе. Он свадьбы устраивает.
— Ребе? Свадьбы? Это вы про нашего раввина, что ли?
— Ну да, про раввина.
— Да вот тут, в десятом, на первом этаже. Видите балкон, где свет горит?
— Спасибо большое.
— В ворота и налево.
Макс Барабандер перешел через улицу и заглянул в ворота. Возле них горела маленькая керосиновая лампа. Немного постояв у ворот, он вошел во двор. Из окон падает свет, в нем видны мусорные баки и нужник с закрашенным окошком. Поздновато, но в доме еще работают. Слышен стрекот швейных машин, стук сапожного молотка, какой-то шум и жужжание, как на фабрике.
Макс уже позабыл, что есть люди, которые живут в подвалах. Но вот слева окошко над самой землей. Видна каморка с кривым потолком. На веревке сохнет белье, молодая женщина стелет постель на широкой деревянной скамье. Все очень грязное: подушка, простыня, покрывало. Девушка варит на плите картошку в глиняном горшке.
«Может, и к ним спуститься, дать пару рублей?» — подумал Макс, но было страшно даже ступить на темную лестницу. Впрочем, та лестница, что вела наверх, к раввину, тоже совсем не освещалась.
— Эх, живут, как сотню лет назад, — проворчал Макс.
Поднявшись, он увидел, что тут несколько дверей. Постучался в одну, и она тотчас распахнулась. Макс увидел кухню с покрашенными в розовый цвет стенами. На изразцовой печи выстроились горшки, к потолку подвешена керосиновая лампа с жестяным абажуром. За столом сидела женщина и что-то писала. Рядом, на узкой кровати, примостилась девушка, напротив нее, на сундуке, — другая.
— Где тут живет святой человек? — спросил Макс. — Я имею в виду, где…
Женщина за столом подняла голову в парике. Костистое лицо, впалые щеки, тонкая переносица. Серые глаза посмотрели на Макса вопросительно и слегка испуганно, но, кажется, она чуть заметно улыбнулась.
— Вы к раввину?
— Да, к раввину…
— Это мой муж, но сейчас его нет дома. Чего вы хотели? Вопрос какой-то?
— А? Нет, нет.
— Он внизу, в молельне. Хасидская молельня Нового города называется.
— Стало быть, вы жена раввина?
— Верно.
— Да войдите уже и дверь закройте, — сказала девушка, та, что сидела на кровати. В ее голосе прозвучали нетерпение и, похоже, насмешка.
