Он отложил камеру. Раскрой глаза. Будь реалистом, говорит Джолин. У неё это всегда звучит так, как будто реальный мир прочен и надёжен. И одинаков для всех. Да только ему, Вару, реальный мир казался чем-то вроде его собственных ног под водой. Этот реальный мир искажает, запутывает, дразнится.
Взять хотя бы его, Вара, доклад. Пока он над ним работал, время бежало быстро — целые часы протекали незаметно. Потом, пока ждал оценки, время еле ползло. А когда увидел на верхней странице оценку А, ему показалось, что стены класса светятся и сияют. А из школы домой он не шёл — летел, гравитация ослабла.
Он поднял голову. Или вот взять облака. С научной точки зрения, это скопления водяных капель или кристалликов льда. Но вот, допустим, трое смотрят в небо, и каждый видит своё: дракона; близость дождя, полезного для папай; знак, что не надо брать человека за руку.
Он посмотрел вниз. Или вот…
И тут Вар увидел кое-что странное. Левая нога выше колена странно вспухла. Он что, ушиб её и не заметил?
Он посмотрел на правую ногу. Над коленом была такая же твёрдая опухоль. Вар напряг ноги и рассмеялся вслух.
Мускулы!
Он напряг руки. И тут мускулы!
Он задрал рубашку. Встроенный надувной матрасик сдулся!
Ну конечно. В последние несколько недель он без всякого напряжения носил по шлакоблоку в каждой руке. А мама вечерами смотрела на него странно и спрашивала, хорошо ли он питается. Может быть, участок пока ещё не изменил его внутри, но уже изменил снаружи. А снаружи — это часть внутри.
Так что это начало.
Вар растянулся на горячем крыльце. Кого он обманывает? Никакое это не начало.
Это были лучшие дни в его жизни. И чем счастливее он становился, тем виноватее себя чувствовал, потому что счастливее-то становился прежний Вар. Хотя он каждый день погружался в перерождающий ров, новое «я» пока ещё не проявилось.
А уже середина августа. Надо поднапрячься.
Как только Джолин ушла, он прыгнул в воду. На этот раз он всё сделает правильно.
— Сделай меня новым! — сказал он. Вслух. — Сделай меня нормальным! — крикнул он. Потом вспомнил, как волнующе звучал церковный хор, и добавил: — Аллилуйя! — для верности. А потом упал на спину.
Он удерживал себя под водой целую минуту, отсчитывая секунды. Лежал, пока не заболело в груди. Он не знал, что это: то ли рождается его новое «я», то ли жжение в лёгких от нехватки воздуха.
Отплёвываясь, он вырвался из воды — и ощутил на себе взгляд чьих-то глаз ещё до того, как разжмурил свои.
