И все-таки красивая.
Невероятно красивая. Ей бы другим чем заняться. В актрисы пошла бы. Или в певицы. Небось, голос есть, низкий, хрипловатый, от которого волосы на спине дыбом поднимаются, а в голову лезет… не о работе мысли, да.
Приглядеть за ней, Лука приглядит. Куда он денется.
В столовой по утреннему времени было пустовато. Пахло едой. Кофейный аппарат работал, хотя и плевался кипятком.
— Еды возьми.
Как маленькая, право слово. Одним кофе жив не будешь. И она, как ни странно, вновь послушалась, верно оттого, что блуждала в собственных мыслях, далеких и от дрянного кофе, и от жареного бекона.
Милдред предпочла омлет.
И от сэндвича с сыром не отказалась. А пончиков Лука прихватил с избытком, на всякий случай. Вдруг да захочется.
Место она выбрала в самом углу, и села спиной к этому углу, причем как-то боком, нелепо, будто ноги просто вдруг переломились.
Села и вздохнула.
— Что? Плохо?
— Плохо, — она поднесла кофе к лицу и вдохнула аромат. — Спина ноет.
— Каблуки сними.
— Не могу.
— Почему? — Лука расставлял тарелки. Он, в отличие от некоторых, поесть любил и местную готовку весьма даже жаловал, ибо был вниманием не избалован.
Вот и сейчас.
Омлет.
Тонкие ломтики бекона, не столько выжаренные, сколько высушенные на сковороде до полупрозрачности. Горка блинчиков. Кленовый сироп. И сэндвичей пара, куда без них. Подумалось, что, может, и колбасок взять, но возвращаться было неудобно.
Да и Милдред посматривала на всю эту гору еды с явною насмешкой.
А что?
У него, может, от нервов аппетит просыпается.
— Образ рухнет, — она умела улыбаться так, что эта улыбка скорее ощущалась, чем виделась. Уголки губ приподнялись, взгляд потеплел, но и только.
— Ну и к лешему этот образ…
— Сожрут.
Тоже верно.
Слишком многим не по вкусу, что баба при Бюро, и ладно бы машинисткой или секретаршей, это еще можно, но вот агентом…
Ела она аккуратно. И вновь же рядом с ней Лука чувствовал себя неловко. Он сделался вдруг как-то особенно неуклюж. Неряшлив. И жиром едва не капнул на костюм. А потом все-таки капнул и выругался, потому как подобная женщина никогда не снизойдет до того, кто не умеет аккуратно есть.
Милдред протянула платок.
— Ей было шестнадцать, я парой лет старше. Мы с Элли дружили, да…
— Если не хочешь…
Она покачала головой.
— Нам работать вместе.
И вправду.
Работать.
Ехать… самолет. А потом машина. И пыльный город, где они будут чужими, а потому непонятными и неприятными. Мотель с его обычной неустроенностью. Милдред доводилось бывать в разных местах, но почему-то Луке была неприятна сама мысль о том, что ей придется терпеть пыль, вонь и тараканов.
