— Он наряжал их уже мертвых. И оставил все им. Платья, белье, украшения, — голос Милдред в узкой коробке галереи звучал странновато. — Он ведь мог забрать. Передать от одной жертвы другой… и это сэкономило бы ему немало денег.
— Значит, он как минимум не беден.
— Значит. Или… охотится не только на них… что если он… играет не со всеми?
— Играет?
— А как это еще назвать, — Милдред с трудом подавила вспыхнувшее раздражение. — Взгляни. Вместо того, чтобы просто взять и убить, он с ними возится…
Она отступила, потому как находиться рядом с Лукой стало… не безопасно? Чушь какая. Он просто слишком массивен. Огромен. И отсюда ощущение опасности.
— Ты когда-нибудь пытался понять, почему он это делает?
— Потому что больной ублюдок?
— Умный больной ублюдок, — Милдред выбросила окурок в ту же мензурку. — Очень умный. Очень хитрый. Очень опасный. И чтобы поймать его, его нужно понять.
Не верит?
Ей никто не верит. У убийц своя логика? Глупости какие. Их ловить надо, а не разбираться, с чего они вдруг слетели с катушек.
— Ты ведь не выйдешь на охоту, не зная повадок зверя? И здесь почти то же самое. Смотри, он ценит красоту. Он пытается ее сохранить. Иначе зачем мумификация?
— Чтобы поиздеваться?
С Лукой удобно в том плане, что он готов думать. Даже если и кажется, что идея пуста, но он в достаточной мере дотошен, чтобы проработать ее.
— Издеваться можно иначе. Он их не связывает. Ни у одной не нашли следов. Он их не бьет, — Милдред прикусила губу, на сей раз до крови. И эта кровь была соленой. — Он о них заботится. Ухаживает. Делает им прически. Красит… но только мертвых. Мертвые не могут отказать.
— Напрочь больной ублюдок.
Это верно.
Милдред отступила к стене, прижалась к ней спиной.
— Ты как?
— Хорошо.
А вот ей не нужна забота. Забота — это совершенно лишнее в ее нелепой жизни. И нежность. И… и с ним спокойно, но спокойствие тоже обман. Милдред должна быть сильной.
И будет.
— С одной стороны мертвые ему явно ближе. А с другой, он не спешит их убивать. Почему? Смотри, чтобы сделать чучело нужно не так много времени. Не годы точно. И стало быть, он где-то их держит. Неделями. И месяцами. И… годами?
— Но в конце он все равно их убивает?
— Именно.
— Почему?
— Не знаю.
— Но ты поймешь, — это было утверждением. И приказом. Что ж, с мужчиной, который приказывает, легче иметь дело, нежели с тем, который проявляет заботу.
— Я постараюсь. И я работала… с подобными.
— Знаю. Эшлендский душитель?
— Не только, — Милдред обняла себя, успокаивая. — Я работала и с теми, кто уже сидит. В лечебницах…
