Милдред протянула кузине пирог.
— Мама, давай чаю попьем? — с нарочитой бодростью сказала та. — Видишь? Милли пирог испекла…
Тетушка кивнула, она прикрыла дверь.
И заперла на замок.
Накинула цепочку.
Задвинула засов. Милдред смотрела за ритуалом, который был напрочь лишен смысла хотя бы потому, что открывала дверь тетушка любому. А заднюю и вовсе не запирала. Вдруг да Элли вернется.
Вдруг да все ошиблись, и Элли жива?
На кухне Клео гремела посудой, и Милдред она встретила кивком.
— К себе пошла?
— Да.
— Альбомы смотрит?
— Да. Она…
— Целыми днями только их и смотрит. Доктор говорит, что… у нее это… старческое… когда мозги ссыхаются, — Клео говорила тихо и в глаза старалась не смотреть. — Что ее надо бы отправить, в тихое место. Ей присмотр нужен. Уход. А я… сама понимаешь.
Клео работала в ближайшем супермаркете и смены дополнительные брала, порой ее дома сутками не было.
— Сиделку, если надо, оплачу.
— Ага… только… ты ж знаешь, она не допустит. Было уже.
— И не уедет.
— Ага, — Клео вытащила крупные чашки, разрисованные котятами. — Не уедет… а ты по делу или так?
— И так, и по делу, — на этой кухне было достаточно места, чтобы разминуться с Клео. И Милдред помнила, где здесь хранят сахар. — Чай она пить будет? Или…
— Или. И с пирогом больше не майся, она все равно не понимает. Иногда, правда, случается просветление, но это так… редко.
— Может, я подыщу другого врача?
— Может, — правда, судя по виду, Клео не слишком верила в то, что другой врач поможет.
— Я заплачу. И… при бюро открыли курсы. Машинисток. Бесплатные. Люди всегда нужны. А платят у нас не в пример лучше. И еще холостых мужиков хватает…
Клео фыркнула и повела полным плечом.
— Ага, я вижу, столько, что ты до сих пор выбрать не можешь.
— Я другое дело. Я стерва, а ты красивая.
…как Элли.
Чай Клео заваривала как-то по-особенному. И вроде бы чашки, заварка, чайник. Все обычное, а поди ж ты, получался темным и душистым.
Пирог Клео разрезала на четыре части.
— Сэндвич хочешь?
— Хочу.
— В холодильнике масло и сыр.
Милдред улыбнулась. Старая шутка. Старый дом. Благо, кредит на него закрыли еще пять лет тому. Но дело не в кредите. В скрипучих ступеньках, в узком коридоре и дверях, на которых висят таблички с именами. В ее, Милдред, комнате, все по-прежнему.
И вернуться она может в любой момент.
И возможно, вернется, когда одиночество станет совсем невмоготу.
Сэндвичи Клео все-таки сделала. Она мазала масло на хлеб тончайшим слоем. Наверх тонкий кусок ветчины. И сыр полупрозрачный. Веточка зелени. Огурец.
