И рубашки в ту же кучу.
Платье.
Откуда здесь платье? Из темного шелка, который скользит меж пальцами. Надо же… правда, испорчено, подол разодран в клочья. Стало быть, в мусор. Да и не ношу я платьев как-то.
Подштанники.
Ком слипшихся носков.
Груда мусора росла, а вещей не становилось меньше. Разорванная уздечка. Старый кошелек. Пара ботинок, причем от разных пар. И снова платье, на сей раз легонькое, но тоже грязное. Попадались и комки мышиного помета, но иссохшие, старые. Мыши давно уже поняли, что в доме моем поживиться нечем.
Сапог.
Кожаная сумка.
Тяжелая кожаная сумка. Светлая. И до боли знакомая.
Почти белая кожа расшита бисером и серебряной нитью столь густо, что даже матушка морщится. Иногда мне кажется, что в Вихо та, другая кровь, о которой в доме говорить не принято, проявляется по-особому.
Он счастлив.
Он гладит кожу, он вертит сумку, и бисер переливается всеми оттенками синего. Узор строгий, стильный, но сумка все равно не смотрится с костюмом.
Или нет?
Я ведь и вправду ничего не смыслю в моде.
— Откуда? — я стараюсь говорить спокойно.
Я не хочу портить воскресный обед. Все-таки праздник, пусть и кажущийся мне чужим, но для матушки день Благодарения что-то да значит, если она соизволила прислать приглашение. А мне как раз стало в достаточной мере тоскливо, чтобы это приглашение принять.
На мне платье.
Клетчатое.
И передник, тоже клетчатый. Я даже сняла украшения с косы, чтобы не раздражать, но матушка, стоит ее взгляду задержаться на мне, все равно хмурится. И поэтому лучше заниматься столом.
Я расставляю тарелки.
И салфетки поправляю.
Я приношу корзинку со свежим хлебом. Картофельный салат. И тыквенные булочки, щедро посыпанные кунжутом. Индейка доходит в духовке, соус уже готов.
— Подарок поклонницы. А ты не ревнуй, я и тебе кое-что принес.
Набор гребней.
Красивый.
Я вертела сумку в руках. А ведь… он ее долго носил. И в поездки брал. Чистить доверял матушке, и то…
Как она здесь оказалась?
Я хмурюсь, но память, еще недавно такая издевательски податливая, вдруг капризничает. Память не хочет помогать. Если бы Вихо попросил, я бы… да, я бы, пожалуй, запомнила. С просьбами, во всяком случае, трезвыми, он ко мне обращался крайне редко.
Или… забыл?
Незадолго до…
Нет, забыть он бы мог наверху, да и то, обнаружив пропажу, вернулся бы. Но в подвал… я вспомнила тугую крышку. И лестницу, которая ходит ходуном.
Что Вихо понадобилось в моем подвале?
Я вернулась к столу.
В моем тихом спокойном подвале, в котором не один год стоит шкаф со всяким старьем… я его… да со смерти Дерри и не открывала. И шкаф, и подвал. В первый год я вообще стеснялась пользоваться его вещами. А уж чтобы перебирать…
