— Вот она! — торжествующе воскликнула леди Памела. Ее ожерелье рассыпало небольшие радуги в тусклом свете.
Дарджер застыл. Он стоял совершенно неподвижно в течение трех долгих вдохов, затем встряхнулся и вздрогнул, как в припадке. Его глаза ввалились.
Глухим неописуемым голосом он сказал:
— Кто вызывает меня из бездонной глубины? — Голос был совершенно не похож на его собственный — хриплый, дикий, жаждущий нечестивых забав. — Кто рискует разгневать меня?
— Вы должны передавать мои слова прямо в уши аутиста, — прошептал Сэрплас. — Потому что он стал неотъемлемой частью модема — не просто оператором, но самим его голосом.
— Я готова, — ответила леди Памела.
— Умница. Скажите ему, кто я.
— Это сэр Блэкторп Равенскэрн де Плас Прешез. Он хочет говорить с… — она остановилась.
— С его августейшей и социалистической честью, мэром Берлингтона.
— Его августейшей и социалистической честью, — начала леди Памела. Она обернулась к кровати и недоуменно переспросила: — Мэром Берлингтона?
— Это всего лишь официальный титул, наподобие должности вашего брата, поскольку на самом деле это главный шпион на Территориях Западного Вермонта, — слабым голосом произнес Сэрплас. — Теперь повторяйте ему: я, находясь под угрозой смерти, требую передать мое сообщение. Употребляйте именно эти слова.
Леди Памела повторила эти слова в ухо Дарджеру.
Он вскрикнул. Это был дикий злобный крик, заставивший леди Памелу отпрянуть от него в мгновенной панике. Затем крик вдруг оборвался.
— Кто это? — спросил Дарджер совершенно другим голосом, на этот раз человеческим. — Я слышу женский голос. Что-то случилось с одним из моих агентов?
— Теперь говорите с ним, как с обыкновенным человеком: откровенно, прямо, без уверток, — Сэрплас откинулся на подушку и закрыл глаза.
И леди Кохеренс-Гамильтон рассказала (во всяком случае, так ей казалось) о недуге Сэрпласа его далекому начальнику, а от него получила выражения сочувствия и информацию, необходимую, чтобы вернуть равновесие эндокринной системе Сэрпласа. После соответствующих выражений вежливости она поблагодарила американского главного шпиона и выключила модем. Дарджер вернулся в свое обычное пассивное состояние.
На маленьком прикроватном столике лежал эндокринный набор в кожаном футляре. Под руководством леди Памелы Дарджер начал прикладывать нужные пластыри к различным местам на теле Сэрпласа. Прошло много времени, прежде чем тот открыл глаза.
— Я поправлюсь? — спросил он и, когда леди Памела кивнула, продолжил: — Тогда, боюсь, я вынужден уехать утром. У вашего братца везде агенты. Если он пронюхает, на что способно это устройство, то захочет оставить его себе.
