— Отлично! — воскликнул Сэрплас и, бросив щепотку соли в пиво, выпил за заключенный договор.
Когда они отправились в Букингемский Лабиринт, шел дождь. Дарджер из окна экипажа изучал мелькающие однообразные улицы и мрачные дома.
— Старый скучный Лондон! История мельничным колесом не раз прошлась по твоему лицу.
— Тем не менее, — напомнил ему Сэрплас, — он должен принести нам богатство. Взгляните на Лабиринт с его вздымающимися вверх башнями и яркими витринами магазинов внизу, домами, которые, словно хрустальная гора, поднимаются над морем полуразвалившихся деревянных домиков… и успокойтесь.
— Хороший совет, — согласился Дарджер, — но он не может утешить любителя городов и излечить его сердце.
— Тьфу! — плюнул Сэрплас и более не произнес ни слова за всю дорогу.
У ворот Букингемского Лабиринта сержант-связник выступил вперед, как только они вышли из экипажа. Он моргнул при виде Сэрпласа, но сумел произнести:
— Ваши бумаги?
Сэрплас протянул ему свой паспорт и бумаги, над которыми Дарджер корпел все утро, и небрежно махнул рукой:
— Этот аутист[1] со мной.
Сержант коротко взглянул на Дарджера и тут же забыл о нем. У Дарджера был дар, бесценный при его профессии: он мог состроить настолько неопределенное выражение лица, что, как только собеседник отворачивался, лицо мгновенно исчезало из его памяти.
— Сюда, сэр. Чиновник протокольного отдела сам посмотрит ваши бумаги.
Карлик-ученый вел их через внешний круг Лабиринта. Они прошли мимо дам в биолюминесцентных туалетах, мимо джентльменов в ботинках и перчатках, сшитых из кожи, которая была клонирована из их собственной плоти. И мужчины, и женщины носили множество драгоценностей, поскольку побрякушки снова вошли в моду. Залы с колоннами из мрамора, порфира и яшмы были роскошно украшены. Но Дарджер не мог не заметить потертых ковров и покрытых копотью керосиновых ламп. Его острый взгляд обнаруживал остатки старинной электропроводки и прослеживал пути телефонных линий и кабелей волоконной оптики, оставшихся с той поры, когда эти технологии еще действовали.
На кабели он смотрел с особенным удовольствием.
Карлик-ученый остановился перед тяжелой черной дверью, украшенной золотой резьбой: грифоны, локомотивы, геральдические лилии.
— Дверь, — сообщил он, — из черного дерева. Еще его называют Diospyros ebenum. Оно растет в Серендипе. Резьба покрыта золотом. Атомный вес золота 197,2.
Он постучал в дверь и открыл ее.
Чиновник протокольного отдела оказался толстяком с темными кустистыми бровями. Он не встал при появлении посетителей.
