* * *
Ян Брониславович привез из Лаоса заразу и заразил всех, кто находился в магазине, куда я зашел попрощаться перед отъездом. Коварный вирус дал о себе знать уже дома. Во рту появился скверный вкус, что-то вроде индийской приправы. Утром по привычке о отправился в парк и пустился было бежать вдоль берега, но пробежав метров двести, ухватился за дерево и окончательно понял, что болен. Признавать не хотелось, но вечером звонит Боря и сходу подтверждает:
— Это инфекция. Арафат, сука, привез.
Все видели Арафата, значит не нужно уточнять, чем именно похож на него Ян Рубцов, вложивший в магазин часть своих денег.
Была середина мая. Расцвела сирень, ее можно было нюхать, но все портил гадкий, похожий на запах, привес во рту. Он шел, казалось из горла, и чорт знает, какие мысли мелькали в голове. Температуры нет, просто оскомина, неприятный озноб, и обязательно этот Арафат. Даже подхватив от Шеи мандавошек, я умудрился никого ими не заразить в таком же мае, только 1991 года. Это случалось ночью, когда в Лондоне умер Никита Михайловский. Сало позвонила утром и сообщила, а крабы от чумазого сапожника через Шею уже закрепились на моем лобке, как последние спецназовцы. Какой дьявол их сюда занес, что им здесь нужно? Такие вопросы не задают ни спецназу, ни мандавошкам.
Снеговик ушел к спортсмену тупице, который мусолит ей за секс и нежность, а я остался с Шеей пить. Движения рук Снеговика, расстегивающей жесткий пояс с тяжелой пряжкой на своей вялой и чувствительной талии, вызывали во рту иное ощущение, знакомое с детства, будто потрогал языком батарейку «Крона». Наверное, я об этом уже где-то говорил… Снеговик ушел, Шея осталась. Мы слушали синглы Роллингов. Потом началось обычное: «Мы друзья и только друзья». Как мусульманин какой-то, ей богу! Откуда я знал… Года три назад не стало и Шеи. Я разыскал номер Снеговика, ведь они дружили. Первое, что сделал Снеговик после разговора — позвонил Сермяге, чтобы услышать подтверждение из уст солидного человека! Мне она не поверила.
«Ви испортили в Раю атмосферу — привезли «жиды» в Одессу холеру» — а что мне оставалось еще напевать, возвращаясь от зубного, где мне вовремя поставили крохотную пломбу. Мне очень нравится мой зубной врач. Постепенно я понял, что у меня только два друга — он и парикмахер. Сдохнешь, тогда песню не споешь.
Заразил меня Ян Брониславович (говорят, в детстве его застукали с собачкой), а звонит мне, чего в жизни не бывало, со школьных времен, Навоз Смердулакович! Не в первый раз, вставляя ключ в замок я услышал за дверью телефон.
