- Стоп!
От резкого торможения Шверер ударился лицом о переднюю стенку.
Из придорожной канавы торчали шлемы. Когда броневик остановился, люди из канавы выскочили, - на них были синие комбинезоны. Мелькнули гранаты. Около самого броневика грянули разрывы. Острый запах толуоловых газов ворвался в смотровую щель. Стрелок закрыл лицо руками и молча осел.
Броневик задним ходом отходил к лужайке. Там он развернулся и помчался в промежуток между прежней цепью парашютистов и этим новым отрядом. Но ему удалось проехать не больше километра, - путь преградили пулеметы. Пули стучали по броне, как пневматические молотки. Командир больше не хотел встречаться с гранатами. Он сразу повернул и поехал в новом направлении. Из-за куста вслед машине метнулась граната, за нею вторая. Машина накренилась, и Шверер почувствовал, как усилилась тряска. Он вопросительно, посмотрел на командира; Тот крикнул:
- Вероятно, сорвало гусматик[39]. Едем на ободе.
- Держите к аэродрому - крикнул Шверер, - это ближе всего!
Машина вышла в поле. Вдали показался столб с "мухоловкой": аэродром у точки 172.
Машину трясло и бросало так, что генерал несколько раз больно ударился головой. Он даже обрадовался, когда Командир снова закричал:
- Стоп!
По краю аэродрома цепочкой бежали люди в синих комбинезонах. Вокруг них земля вскидывалась пылью винтовочных и пулеметных попаданий. Они все еще бежали, когда над одним из полевых ангаров взметнулся столб пламени и повалил густой черный дым.
Командир броневика приоткрыл смотровую щель.
- По-видимому, и там противник.
- По-видимому, - невозмутимо ответил Шверер.
- Куда прикажете ехать?
Шверер молчал. Он вынул сигару. Она была сломана. Он пошарил по карманам, другой не оказалось. Он отбросил сломанный конец и полез за спичками...
- Попрошу не курить, - нервно огрызнулся лейтенант и жестом показал водителю направление. Накренившись, броневик побежал просекой.
II
Олеся возилась с устройством своего маленького врачебного хозяйства в бывшем околотке штаба Шверера, когда ее спешно вызвали на аэродром к отцу.
Перед Богульным стоял польский крестьянин между двумя красноармейцами.
- Этот малый, - сказал Богульный Олесе, - несет какую-то ересь, очень похожую на правду. Будто бы около их деревни сел наш парашютист и сломал ногу.
Олеся подозрительно посмотрела на крестьянина.
- Этого не может быть. У нас не было переломов.
- Но пострадавший совершенно точно сказал ему, что если в составе нашего десанта есть врач Богульная, то про него нужно сказать именно ей.
