На этот раз мы не послали разведку, чтобы не обнаружить себя, и это погубило весь замысел. Ни одно крупное соединение бомбардировщиков, посланных для закупорки большевистских аэродромов, не достигло цели. Из восьмисот тысяч килограммов бомб половина была сброшена на пограничные колхозы; вторую половину, преследуемые большевиками, бомбардировщики сбрасывали, для облегчения себя, куда попало. С удивительной последовательностью эта картина повторилась на всех трех направлениях - северо-восточном, восточном и юго-восточном. Ни одной бреши. Так тщательно разработанный план был сломан в самом начале.
Я привык видеть Бурхарда[5] во всяких состояниях, но даже не подозревал, что он может так быстро менять окраску лица. Лоб его покрылся испариной. Я сунулся было со стаканом воды, но Бурхард отшвырнул его.
По окончании доклада Рорбаха Бурхард, не оборачиваясь, крикнул:
- Приказ!
Я едва успевал стенографировать:
"Всем соединениям, входящим в первый эшелон второй волны, быть готовыми к вылету в 21 час сегодня, 18 августа. В воздух вывести девятьсот бомбардировочных машин со всеми сопровождающими частями..."
Бурхард на минуту задумался и решительно продолжал:
- Третьей сводной эскадре быть готовой к вылету в двадцать два часа...
Здесь его перебил Рорбах:
- Сроки готовности должны быть пересмотрены, противник может нас опередить. Мы уже убедились, что стахановские...
Но Бурхард не стал слушать. Он бросил взгляд на часы:
- Я даю вам меньше трех часов, чтобы подготовить к вылету тысячу пятьсот тяжелых машин. Обогнать нас не могут. Это выше человеческих сил.
Рорбах заметил:
- Мы имеем дело с большевиками. Бурхард сказал уже совсем неприязненно:
- У вас есть основания думать, что я ошибаюсь?
- Здравый рассудок, ваше превосходительство...
- Генерал, я прошу оснований. Понимаете, - оснований! Разведка дала что-нибудь новое?
- Воздушная разведка прилагает все усилия к выяснению обстановки, но несет напрасные жертвы. Проникнуть в расположение противника не удается. Агентурная разведка работу почти прекратила.
Бурхард раздраженно перебил:
- Значит, ничего нового? Реальным остается только их план развертывания, лежащий перед нами? Тогда я все-таки предпочитаю ночь. Сравните сроки, и вы увидите, что они не успеют подняться в воздух, как будут стерты с лица земли, - упрямо повторил он и продолжал диктовать.
Рорбах стоял на своем: сроки вылета должны быть сокращены. Бурхард диктовал, не слушая его. Когда проект приказа был готов, Бурхард связался по прямому проводу со ставкой фюрера. Фюрер не подошел к аппарату. Бурхард доложил свой проект и возражения Рорбаха дежурному генерал-квартирмейстеру. Старик нервничал в течение тех пятнадцати минут, что длились размышления ставки.
