- Кажется, нам здесь больше нечего делать, - сказал Кручинин.
Пастор молча кивнул, и все трое сошли с "Анны".
Кручинин внезапно остановился, словно вспомнив что-то.
- Почему не вызвали врача?
Пастор грустно покачал головой.
- Немцы увезли отсюда всех врачей.
- Так, так...
- Я дал знать фогту, - тихо произнес подошедший к собеседникам Видкун Хеккерт. - Он вчера уехал на юг округа, но от него есть телеграмма: к вечеру непременно будет здесь. Пожалуйста, не уезжайте и помогите нам разобраться в этом деле.
- Но ведь я не могу предпринять никаких действий, - нахмурившись, сказал Кручинин.
- Вы наш друг, мы просим вас заняться этим делом... Я... Я, как брат убитого, прошу вас... Мы же видим, что вы разбираетесь в этом лучше нас.
- Вы действительно должны нам помочь, - подтвердил пастор и спросил: - Как вы думаете, пожалуй, до приезда фогта не стоит все-таки ничего трогать... там?
- Конечно, конечно, - согласился Кручинин.
- Вы чем-то расстроены? - заботливо спросил пастор.
- Исчезновением нашего проводника.
Пастор осторожно осведомился у нескольких людей: не видел ли кто-нибудь Оле Ансена?
Нет, никто его не видел с самого отъезда на острова.
Грачику показалось было, что в толпе мелькнул клетчатый платок Рагны Хеккерт. Но он, по-видимому, ошибся. Ведь если бы это было так, то пастор, наверно, именно ей, Рагне, задал бы первый вопрос. Кому же, как не ей, было знать, куда девался Оле!
Пастор не стал больше никого расспрашивать. Было ясно, что он не хочет возбуждать у жителей подозрений против Оле Ансена.
А между тем... Да, между тем через несколько минут Грачик готов был поручиться, что еще раз видел Рагну. На этот раз он рассмотрел и ее лицо. Девушка показалась на миг и тотчас скрылась в толпе.
Грачик хотел сказать об этом Кручинину, когда они вчетвером шли домой, но тут к ним подошла жена почтмейстера и сказала, что рано поутру видела Оле за городом.
- Я возвращалась с хутора сестры...
- Значит, он шел в горы? - спросил пастор.
- В горы, конечно, в горы, - закивала женщина. - Я и говорю: он шел в горы. Я окликнула его: "Эй, Оле, куда ты собрался?" А он, не оборачиваясь, крикнул: "Здравствуйте, тетушка Свенсен, и прощайте!" - "Что значит прощайте! Не навсегда же ты уходишь, Оле?" - сказала я. А он все свое: "Прощайте, тетушка, прощайте". - Тут женщина отвернулась и сквозь подступившие рыдания пробормотала: - Если бы я знала, что он... если бы знала!.. - Не сдерживая слез, она прижала платок к лицу и поспешно пошла прочь.
