Как Кристофер, так и Тедди получили назначение в лондонские полки. Ни того ни другого еще не отправили во Францию: полк Тедди расположился лагерем неподалеку от Брайтона, а полк Кристофера — где-то в Кенте. Кристофер свирепо возмущался затянувшимся пребыванием в Англии, а Тедди, по-видимому, ничего не имел против. Ивлин он присылал письма с реалистичными карандашными набросками солдат, брайтонских детей, играющих на улицах, натюрмортов в витринах сувенирных лавок, армейских казарм и револьверов.
«Пожалуй, лучше всего будет сжигать эти рисунки сразу после получения, — жизнерадостно писал он. — Ужас, что может произойти, если они попадут не в те руки». Но Ивлин, конечно, ничего не сжигала, а прикалывала полюбившиеся ей рисунки к раме зеркала на своем туалетном столике и в минуты хандры и уныния разглядывала их. Она и не ожидала, что ей будет настолько недоставать Тедди. Как нелепо было ощущать себя героиней дешевого романа! Ивлин твердо заявляла себе, что она современная женщина и что у нее есть дела поважнее беспокойства за своего кавалера. Но эти заявления мало чем помогали. Она все равно скучала по Тедди.
Экзамены в Оксфорд проходили на Пасху, зал заполнили серьезные школьники. Почти все они не собирались продолжать учебу, если к октябрю война еще не закончится.
— Но к тому времени, разумеется, ей наверняка придет конец, — хмуро объяснял Ивлин один из них. — Мне чертовски не повезло родиться в августе.
Ивлин лишь мысленно выразила надежду, что он прав.
Каждый исполнит свой долг
На Кони-лейн заметно поубавилось парней. Биллу казалось, что все они ушли в армию — во всяком случае, кому уже исполнилось восемнадцать, — но когда он обмолвился об этом в разговоре с матерью, то услышал от нее:
— Что ты мелешь! А как же Кларенс? А Робби? А Ленард, сын Долли Иви, — где же ему еще быть, по-твоему, как не здесь?
— Лен Иви — штрейкбрехер[16] и зануда, — возразил Билл. — Если он и уйдет в солдаты, то наверняка дезертирует. Ты что, мама, думаешь, я такой же, как он?
— Ну-ка веди себя повежливее, когда говоришь со старшими… — начала мать, и недавний разговор был забыт.
Билл мечтал, чтобы его призвали: тогда ему придется уйти в армию, что бы там ни говорила мать. Если к тому времени, как ему стукнет восемнадцать, война еще будет продолжаться. А этого может и не быть.
Он начинал смутно подозревать, что эта война — не просто приключение или шанс послужить родине. И что для молодых мужчин его поколения она станет определяющим опытом, чем-то вроде масонства, к которому либо принадлежишь, либо всю жизнь осознаешь, что, когда был подходящий момент, ты упустил свой шанс.
