– Откуда ты знала? Иветта даже не успела тебе написать.
– Знала. И приехала без промедления.
– Что ты такое говоришь? У тебя видения?
– Не у меня.
Женевьева садится подле отца. Возможно, ей лучше держать эту тайну при себе, но если она поделится с кем-нибудь, ее открытие станет ощутимым, обретет реальность. Женевьева хочет, чтобы об этом знали другие люди. Хочет, чтобы отец поверил так же, как верит она.
– Я боюсь и вместе с тем счастлива от того, что могу вам довериться. Понимаете… это Бландина… Бландина предупредила меня.
Отец невозмутим. У врачей это профессиональное – нельзя подавать виду, если обнаруживаешь у человека тяжелую болезнь. Облокотившись на стол, он наблюдает за дочерью, которая говорит быстро и таким тоном, которого он у нее раньше не слышал.
– У нас появилась новая пациентка, ее привезли на прошлой неделе. Родственники сказали, она якобы общается с умершими. Я не верила в это – вы же знаете, что мне передался ваш картезианский склад мышления. Не верила до тех пор, пока она не доказала мне, что не лжет. Доказала, отец. Трижды. Знаю, вам это кажется абсурдным, и я поначалу тоже так считала. Однако впервые в жизни я готова поклясться чем угодно и клянусь здесь и сейчас, перед вами: Бландина говорила с ней. Она рассказала о том, чего эта девушка знать не могла! И это Бландина предупредила нас о несчастном случае с вами. Она рядом, папа. Присматривает за вами и за мной. Она всегда с нами. – Женевьева внезапно садится и хватает отца за руку. – Мне понадобилось время, чтобы в это поверить, и я понимаю, что вам оно тоже нужно. Если вы еще сомневаетесь, приезжайте в Сальпетриер, пообщайтесь с ней сами и всё поймете. Бландина всегда рядом. Быть может, прямо сейчас она здесь, в этой кухне, подле нас.
Отец высвобождает свою руку из дочкиных ладоней и кладет ее на стол. Несколько секунд, показавшихся Женевьеве вечностью, он, склонив голову, смотрит в пустую миску. Такое же сосредоточенное лицо у него было во время медицинских осмотров – он словно анализирует замеченные симптомы, обдумывает наиболее вероятный диагноз. Наконец он качает головой, прерывая молчание:
– Я всегда думал, что работа с умалишенными в один злосчастный день сведет с ума и тебя…
Женевьева холодеет. Ей хочется протянуть руку к отцу, но она не может пошевелиться.
– Папа…
– Я мог бы написать в Сальпетриер и рассказать им о том, что услышал от тебя. Но я так не поступлю, ибо ты моя дочь. Тем не менее я хочу, чтобы ты покинула этот дом.
