- Сергей, тебя, - сказала она в окно.
И протянула трубку подошедшему к окну командиру.
Тот молча выслушал, односложно поддакивая, потом передал трубку Ивану.
- Ну, что там? - спросил Колька.
- Что-что, - проворчал командир, - все то же самое. Вылет через пятнадцать минут.
- Да, - он посмотрел на Петра, - вспомнил. Пошли.
Они зашли в коридор гостиницы, остановились перед дверью, командир толкнул ее ногой.
- Вот привычка, спать взаперти. - Он застучал громче. - Росляков! Открой! Росляков!
- Ну что тебе? Я сплю.
- Спи. Ты летишь в Москву?
- Ну лечу. Отвяжись.
- Захвати одного моего знакомого!
- Захвачу. Катись! - ответили из-за дверей.
- Я побежал, ты его найдешь. Росляков, запомнил? Это свой парень. Счастливо!
Петр ничего не успел сказать, командир быстро зашагал по коридору.
Петр автоматически последовал за ним, вышел во двор.
Никого не было уже. Остались на столе чашки, черника. За столом сидел один из встретившихся по дороге летчиков, пил пиво.
- Эй, парень! Петя! - кричал ему кто-то. Он обернулся.
По мосткам бежал Коля, второй пилот.
- На, возьми. Чуть не забыл. - Он протягивал Петру какие-то бумажки.
- Что это?
- Талоны на еду. Витамины! - и побежал обратно. - Москве привет! обернулся на ходу.
И сразу стало тихо, только радио говорило. Летчик за столом пил пиво, листая журнал.
Петр пошел в город.
Игарка, утренняя, розоватая вода, черные сваи, деревянные улицы, деревянные тротуары, резные дома, русские, голубоглазые лица, русые волосы девочек, работницы в высоких сапогах, идущие посередине улицы, матросы с иностранных судов, очевидно шведы или норвежцы - Петр понял, о чем они говорили, - распределяли деньги на день, как тратить, - матросы, одетые, как молодые люди в европейских городах - цветные пиджаки, яркие рубашки, веснушчатые, чисто выбритые лица, гладко-зачесанные волосы, и рядом по соседней улице гнали к пристани коров, у некоторых на шее позванивали колокольчики, и тут же проехала странная машина, похожая на стрекозу, если поставить стрекозу на длинные четыре ноги, - машина везла свежераспиленный лес.
Лесом здесь все пропахло.
Весь город был подчинен лесу и жил им. Для леса стояло у причалов множество судов под разными флагами, лес сортировали, пилили, спускали по желобам в Енисей, опилками был засыпан стадион города, на котором в этот день развевались советский и чей-то полосатый флаг - следовательно, предстоял международный матч...
А у воды было тихо.
