Кора поднимает одну бровь и многозначительно смотрит на куклу в стеклянном шкафчике. Все это начинает мне надоедать.
– Ты хочешь сказать, она видела Мистера Джиттерса?
Кора кивает:
– Она была так напугана, что уехала из Харроу-Лейка следующим же утром. Поэтому твой отец устроил открытое прослушивание здесь. На роль Пташки пробовались три местные девушки, и твой отец взял день на размышление, чтобы выбрать одну из них.
Я киваю: эта часть истории мне хорошо известна.
– И он выбрал Лорелею.
– Да. Но тебе не кажется странным, что две остальные девушки даже не поинтересовались результатами отбора?
– Может, они просто поняли, что у них нет шансов?
Кора качает головой:
– Нет, они просто исчезли посреди ночи. Две девушки, живущие в разных местах, бесследно пропали. И больше их никто не видел.
– Они не могли сбежать вдвоем?
– Могли, – отвечает Кора, хотя она явно со мной не согласна.
Кажется, я начинаю понимать, к чему она клонит.
– Ты хочешь сказать, что Лорелея избавилась от конкуренток? Но зачем?
Кора пожимает плечами:
– Местные считают, что она спустилась в пещеры и попросила Мистера Джиттерса забрать других Пташек. «Ночная птица» была для нее единственным шансом свалить из этого места, сечешь? Не думаю, что она упустила бы такую возможность.
В памяти всплывает сцена из «Ночной птицы», в которой Пташка вбегает в пещеру, чтобы спастись от разъяренной толпы. Я медленно прокручиваю в голове этот эпизод, представляя, как она зовет чудовище в кромешной темноте.
Хватит, Лола.
– Бред собачий, – говорю я Коре.
– Может быть. Возможно, исчезновение этих девушек никак не связано с твоей матерью. Может, это просто место такое. Но тем не менее местные убеждены, что твоя мама сама была в шаге от того, чтобы стать монстром.
Кора пожимает плечами и продолжает:
– Я подумала, что тебе следовало бы знать об этом на случай, если местные будут странно себя вести. Харроу-Лейк может оказаться совсем не таким гостеприимным, как хотелось бы.
Вот теперь я закатываю глаза.
– Что у людей в головах в этом чертовом городе?
– Ты даже и половины не знаешь, – замечает Кора.
Ее спокойный голос заставляет меня замолчать. Кора отрешенно смотрит на витрину, за которой скрывается марионетка, и от ее застывшего взгляда мне становится не по себе.
– Харроу-Лейк так и не смог оправиться от оползня, похоронившего заживо половину местных жителей. Он умер, так же как и Затонувший город, хотя никто не говорит об этом вслух. А мертвое не развивается. Оно увядает.
