Что за чертовщина?
Я пытаюсь открыть окно, но защелка сдвигается всего на несколько дюймов и застревает, оставляя небольшую щелку. Думаю, этого достаточно, чтобы негромко позвать девочку и не разбудить бабушку криком. Но во дворе никого нет. Лишь деревья отбрасывают причудливые тени на забор.
Куда она подевалась?
Может, она скрылась в темном лесу и наблюдает за мной оттуда?
«Ну что ты как маленькая», – слышу я ворчание Нолана.
Сердито смотрю на свое отражение в окне. Он прав. Как обычно. Я задергиваю занавески, ложусь в кровать прямо в одежде и пересчитываю ореховые скорлупки на полках. Семьдесят две. Кружевные шторы легонько колышутся на сквозняке, создавая живой рисунок на циферблате часов, стоящих на одной из верхних полок. Тени двигаются и меняют форму, и моим уставшим глазам кажется, будто чьи-то дрожащие руки пытаются остановить стрелки, упорно стремящиеся вперед.
Утром я быстро принимаю холодный душ (выбирать не приходится) и, завернувшись в полотенце, бегу в свою комнату, точнее, комнату Лорелеи. Отпихнув ногой вчерашние грязные вещи, я оглядываюсь в поисках чемодана. Его нигде нет. Хотя еще секунду назад он был здесь. Кажется. Или нет? Вчера я была настолько уставшей и ошалевшей от последних событий, что в последнюю очередь думала о чемодане. Но Грант точно заносил его сюда. Он сказал мне, в какой комнате я буду спать. Значит, чемодан должен быть где-то здесь. В шкафу он точно не поместится, а под кроватью, куда я заглядываю с особой осторожностью (а вдруг пауки?), нет ничего, кроме пыли. Стоп. Не только пыль. Пол рядом с каждой из четырех ножек испещрен короткими глубокими царапинами. Может, Лорелея была из тех девочек, кто с разбегу прыгает в кровать и накрывается одеялом с головой, чтобы подкроватный монстр не ухватил ее за ногу? Судя по ее полкам с жуками – вряд ли.
«Она недостойна того, чтобы вспоминать о ней даже на секунду», – звучит в голове голос Нолана, поглаживающего мои волосы. Воспоминание из детства. Тогда я спросила у него, куда она исчезла или что-то в этом духе. В следующий раз, когда я завела подобный разговор, он просто не ответил. Спрашивать о Лорелее – всегда плохая идея. Всегда не оптимально.
Я выглядываю из комнаты.
– Бабушка? – Я жду несколько секунд, но она не отвечает.
Может, Грант оставил мой чемодан внизу в прихожей?
От одной мысли о том, чтобы пробежать по чужому дому в полотенце, сводит челюсть, но тогда остаются только вчерашние грязные вещи. Я подбираю джинсы и принюхиваюсь. Они пахнут дорогой и потом. Фу. Я перевожу взгляд на гардероб. Нет. Я не могу расхаживать в старых платьях моей сбежавшей маман, пока Нолан лежит один в Нью-Йорке, увешанный трубками и проводами. Но… ведь не
