Вдоль стены напротив кровати тянутся одинаковые полки. На самой верхней стоят только старинные дорожные часы со стрелками, навечно застывшими на десяти минутах третьего: видимо, до них невозможно добраться без стремянки. А на других полках (чего я не заметила, когда только вошла в комнату) аккуратными рядами лежат десятки маленьких предметов, похожих на грецкие орехи. Я беру один, чтобы рассмотреть поближе. Нет, это не орех. Это полый шарик, вырезанный из дерева, со щелкой посередине. Я немного надавливаю на половинки, и «орешек» открывается.
Мне с трудом удается подавить крик. Внутри шарика обнаруживается блестящий черный жук, шевелящий лапками, и я едва не роняю его на пол. Но приглядевшись, я понимаю, что жучок ненастоящий. Это разрисованная фигурка с проволочными креплениями, благодаря которым лапки начинают шевелиться, как только шарик сдвигается с места. Даже малейшее движение моей руки заставляет лапки насекомого дрожать и постукивать о края скорлупки. В этот момент меня охватывает очень странное ощущение дежавю. Но, возможно, дело в том, что я просто ненавижу жуков.
Я к ладу открытый орешек на полку и твердо решаю на этом остановиться. Но любопытство берет верх, и я открываю каждый по очереди. Божья коровка, потом жук с изумрудными крылышками, потом коричневый с оранжевыми полосками на спинке… Я перехожу от полки к полке, пока не пересматриваю всех. Десятки жуков всех видов и цветов.
Похоже, Лорелея коллекционировала их. Если бы это была моя комната, на книжных полках стояли бы книги, а не маленькие игрушки. Может, ей нравились жуки? Я пытаюсь представить, как она играет с фигурками, но у меня не получается. Я даже не помню, как она смеялась. И я очень-очень давно не думала о Лорелее в таком ключе.
Забудь ее, Лола.
Я не хочу концентрироваться на этих мыслях. Я больше не ребенок.
Осталось посмотреть только один шкаф. Я поворачиваю маленький железный ключик и обнаруживаю полный гардероб платьев. Наверное, это вещи бабушки – зимние или те, что она не носит. Но когда я приглядываюсь повнимательнее, я понимаю: это платья Лорелеи.
А чьи же еще, господи. Я же в ее комнате.
Какая неожиданность: все они сшиты в женственном стиле конца двадцатых годов. Ткани приглушенных тонов, скромные декольте и заниженная талия. Никаких особых украшений, кроме нескольких цветных пуговиц и отделки лентами в некоторых местах. Я не помню, чтобы Лорелея носила такие вещи, пока жила со мной и Ноланом. Я продолжаю изучать содержимое шкафа. А вот эти платья принадлежат совсем не Лорелее. Это наряды Пташки. Пташка – героиня моей матери в «Ночной птице». Красивая провинциальная девочка, любимица местных жителей в начале повествования, она постепенно превращается в объект суеверий и страха, когда город оказывается отрезанным от внешнего мира и люди начинают голодать.
