Нет больше липкого страха, и если она понимает мужчин, то скоро она прочитает о скоропостижной смерти верного Сына Отечества! Очень уж характерный прищур был у Егора, когда он слушал о былом покровителе. Будто целился…
— Бах! — сказал она одними губами, и рассмеялась, придя в самое чудесное расположение духа. Потягиваясь по-кошачьи всем своим красивым телом, женщина разыгралась, и начала совершенным образом мурчать и извиваться, не обращая внимания на задравшуюся ночную рубашку.
Пробудившись окончательно и расшалившись изрядно, актриса скинула со смешком рубаху, и встав перед зеркалом, несколько минут принимала самые соблазнительные, хотя подчас и очень… очень фривольные позы. Заведясь, она принялась ласкать себя, ведя себя так, будто выступая на сцене перед невидимым, но очень придирчивым и дорогим ей зрителем! И ни чуточку… вот совсем — не стыдилась!
Превосходительный и орденоносный анчутка более не смущал её душу, и открывшаяся чувственность исследовалась женщиной, ассоциируясь с Парижем и…
… Егором. И немножко — Дашенькой!
Смывая в ванной пот и напевая что-то легкомысленное, Евгения Константиновна чувствовала себя помолодевшей, да и зеркало показывало её особу едва ли не юную! Наряжаясь, она с удовольствием подмигнула своему отражению, и прехорошенькая особа, будто флиртуя, подмигнула ей в ответ.
— Какая лапочка, — мурлыкнула женщина, вглядываясь и зеркало, — так бы и расцеловала себя… везде!
— Ну… — она прикусила нижнюю губу, придирчиво разглядывая отражение, — неужели в Париже, и не найду?!
Актриса вскочила, закружившись по комнате, и по скромной её квартирке серебряными колокольчиками пробежались смешинки, разгоняя из углов тени.
Одевшись почти, она поморщилась, ощущая лёгкую дурноту, как тогда, во время морского путешествия. Большого значения этому факту она не предавала, закономерно полагая, что к местной пище и климату, а пожалуй что, и к самому воздуху, надо привыкнуть.
Мелькали иногда мысли, но…
… этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Сделанный в юности аборт, по настоянию чортова покровителя, поставил крест на материнстве, да и женский цикл и ранее давал сбои. Но…
— А вдруг? — сказала она вслух и прислушалась к самой себе, ожидая отклика от возможной беременности. Но тут же, испугавшись неведомо чего, оделась быстро, и только каблучки простучали по лестнице!
Часом позже, сидя в кафе над креманкой с мороженым и не замечая ни течения времени, ни попыток флирта, подчас весьма куртуазных и небезынтересных, Евгения Константиновна…
