Он проснулся от ее движения. Протер глаза, с удивлением посмотрел на Настю.
— Привет, — прошептала она.
Самаэль сел на кровати. Встряхнул головой, словно освобождаясь от сна. Вид у него был потрясенный, как будто мир успел перевернуться, рухнуть и снова встать на ноги.
— Все спят, — шепотом сказал он.
Настя села на кровати, заплела косу, обулась и накинула на плечи одеяло. Лежать в одной постели с демоном было как-то очень странно. Головная боль напомнила о вчерашней травме. Кое-как встала. Он подошел и подставил свое плечо. Странно, но в его глазах она вдруг увидела покой, даже заботу.
— Я отнесу тебя вниз и приготовлю завтрак, хочешь?
Настя кивнула. Хотелось есть. Он плотнее завернул ее в одеяло, подхватил, тихо спустил вниз на кухню и закрыл двери, чтобы не разбудить ребят грохотом посуды и разговорами. Ей было очень хорошо с ним в то утро. Демон рассказывал какие-то смешные истории, а она слушала, чувствуя, как отступает боль. Какое-то необыкновенное ощущение внутренней гармонии и наполненности счастьем поселилось в ней, и Настя осторожно прислушивалась к этому чувству, словно не было никаких страхов и кошмаров, словно в ее душе чаши весов, что постоянно колебались, поднимаясь и опускаясь, пришли в равновесие. И Настя сама не знала почему, но была уверена, что и граф тоже пребывает в состоянии равновесия. Он наслаждался тем, что делал. Насыпал кофе, подносил к ее носу, чтобы она вдохнула аромат, заливал водой, тщательно отмеривал крупинки соли, которые должны были усилить, по его словам, аромат. Нарезал хлеб и клал на него ломтики сыра, а она восхищалась красотой его изящных пальцев. Протягивал ей бутерброд, но стоило протянуть руку, он убирал тарелку и смеялся, радостно и по-доброму. Это были минуты, когда они просто наслаждались бытием, без мыслей, без страха, без бесконечного разногласия.
Солнце светило сквозь деревья, переменчивые тени от листьев, что двигались на легком утреннем ветерке, падали на лицо Насти, и казалось, чьи-то руки ласкают ее. Зеленые глаза, когда на них попадал свет, становились прозрачными, и особенный блеск таился в них. Она смеялась, спрашивала, но Самаэль слышал ее словно сквозь мглу, его душа страдала, осознавая, что она сама жизнь, сам свет, она все, что заставляет двигаться этот мир. И вместе с тем она хрупка, уязвима, не защищена. В который раз он спрашивал себя, почему она, и не находил ответа. Да и нужен ли ему был ответ? Нет, ему нужна была она.
