— Я приношу свои извинения отец. В тот раз я наговорил лишнего и раскаиваюсь в этом. Я обещаю что подобного больше не повторится. Я вёл себя недостойно.
— Похоже тебе недоставало хорошей трёпки, — процедил он. Голос его был холоден словно лёд, — это вернуло тебе здравомыслие. Я подготовил бумаги о твоём отлучении. Сейчас ознакомишься с ними и можешь быть свободен, как ты того и желал.
— Тан, я ещё раз извиняюсь и прошу дать мне последний шанс. Ведь я твой сын, отец.
— Сын!? — взорвался Джерласс, и от его жёсткого и гневного голоса мне стало не по себе, — ты только вспомнил об этом!? Сколько раз я пытался тебя образумить, однако ты ничего не слушал и искал утешения в вине, вместо того чтобы справиться с горем как подобает мужчине! Ты позоришь фамилию Арравел своими поступками. Я лучше потеряю тебя изгнав из рода, чем позволю позорить нашу фамилию!
— Дай мне шанс! — жёстко оборвал я отца, — всего один! И если ты решишь что я недостоин носить фамилию Арравел, то больше ты меня не увидишь. Обещаю, теперь я буду себя достойно!
— Вот как, — усмехнулся Джерласс, — и как же ты докажешь это? Пока все твои поступки говорят об обратном. И веры твоим словам нет.
— Я хочу попутешествовать, — признался я, — добраться до столицы нашей Империи, поговорить с людьми и окунуться во взрослую жизнь.
— Взрослую жизнь говоришь, — льдистые глаза отца прожигали меня насквозь, — а знаешь, это неплохая мысль. Только ты отправишься инкогнито. Об этом будем знать только ты и я.
— Почему? — недоумевающе спросил я.
— Чтобы жизнь мёдом не казалась, — пояснил отец, — посмотришь каково это жить безродным. И запомни, если ты опять начнёшь вести себя неподобающе, дорога домой для тебя закрыта. Ну а если ничего не выйдет, или жизнь вне родных стен покажется невыносимой, можешь вернуться. Но тогда ты будешь слушаться меня во всём. Никаких воплей о том что ты чего то не хочешь. Понял?
— Да отец, — кивнул я.
— Тогда иди, — тяжело выдохнул тан, — как будешь готов сообщи мне. Не дело даже такому непутёвому сыну как ты, отправляться без родительского благословения.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я и вышел из кабинета.
Оказавшись снаружи я прислонился спиной к стене и протёр ладонью мокрый лоб. Всё прошло не совсем так, как я думал, но всё же и провалом это назвать нельзя. Чёртов Беон, зачем было вести себя как последний кретин! Наладить отношения с отцом будет трудно, да и он наверняка видит во мне лишь недалёкого человека. Впрочем я смогу изменить его отношение, пусть это будет и небыстро.
