К молодёжи и заехали первым делом.
Году так в 1859, помня о высокой сейсмической активности, запретил в Калифорнии, а заодно и во всех заокеанских губерниях, строить до 1890 года здания высотой более пяти этажей. Но находчивый Фотий Калетин, меценат из «хорошей» семьи, из пионеров Беловодья, той самой «первой золотопромышленной артели», обошёл императорский Указ. Захреначил Фотий здоровенную пятиэтажную махину где высота потолков первого и второго этажей составляли 8 метров, а третьего-четвёртого-пятого — по 5,5 метров. В общем, утёрли нос калифорнийцы томичам! Стояла «высотка» в студенческом городке, в так называемом Константинополе-Университетском, он же Сан-Франциско моей реальности, устраивались там для студиозов балы и прочие концерты-шманцерты. Но хотелось Калетину преподнести в дар от их почтенного семейства это красивое здание Университету, чтоб лекции тут проходили, чтоб не только танцульки. Тем более акустика — превосходнейшая, даже «негромкие» лекторы могут вещать не напрягая голосовые связки. А насчёт земли трясения — так предусмотрено всё ещё на стадии проекта, вон, лучший архитектор Русской Америки, Марк Осипович Галкин, такого напридумывал…
— Ладно, если сам Марк Осипыч ручается, не вижу препятствий. Дмитрий Иванович, принимайте дар семейства Калетиных, пускай там литераторы да художники поселяются с факультета искусств. Коль залы с превосходной акустикой, сам Бог велел тут обучаться вокалу и танцам будущим гениям, а такоже и скромным завклубам…
Менделеев недовольно закусил чернущую бороду. Мужик в самом расцвете — сорок с хвостиком, энергии хоть вёдрами черпай и прочих оделяй.
— Ладно, Дмитрий Иванович, ваши химики и физики лабораториями и учебными корпусами обеспечены, а это здание для лириков идеально.
— Ваше величество, всё же прошу сделать лекционные залы, а я здесь их вижу возможным обустроить четыре, доступными не только для «лириков». Из Европы приезжают ведущие учёные, на их лекции битком народу набивается, а тут и правда, великолепная слышимость.
— Какие пустяки, Дмитрий Иванович, полагаю решится этот вопрос в рабочем порядке, без задействования монарха. Или у вас, как и в иных университетах, свои войны и интриги, что Шекспир отдыхает?
По выразительной мимике Репнина понял, — действительно, средь мужей учёных страсти кипят нешуточные. Так, надо подробно выяснить, что почём, а то передерутся светила…
— Фотий Фролович, поди сюда! Дай обниму, всю семью Калетиных в твоём лице к сердцу прижму! Удружил, и мне и всей Русской Америке удружил! Господа, Фотию Калетину — УРА!
