Эта мысль кольнула сознание, и душа Жересара мгновенно юркнула в «хранилище», удобно расположившись в большой лобастой голове.
И тогда пришла боль. Не очень большая, не такая, от которой умирают, но вполне даже приличная, выжимающая слезу из глаз. Если бы конечно лекарь не разучился плакать. Болело все – руки, ноги, живот, плечи – такая боль была тогда, когда лекарь очнулся на берегу реки, вытекающей из пещеры. Тогда он был практически мертв, изрубленный, избитый шатриями Ширдуан. А теперь?
Вспыхнула яркая картинка – вопящий воришка, лоснящиеся лица стражников, наставивших на него копья, и...вспышка, окончившаяся чернотой. Затем он открыл глаза где-то в повозке – и снова вспышка и чернота. И так дважды. Пока не оказался в этом полутемном помещении, в виде парящей души.
Картинки проскочили за секунду, и пришло понимание – скорее всего он лежит в темнице, и какой-то негодяй обшаривает его тело.
Жересар поднял руку и молча схватил негодника за горло. Мужчина захрипел, задергался в тяжелой руке лекаря, а его напарник завопил и попытался помочь напарнику, лягнув Жересара в висок. Вернее – попытался лягнуть, потом что тот поймал ногу пинающего, и повернув ее до хруста в суставах, опрокинул противника на пол, отчего тот крепко приложился о каменный пол и замер, дернувшись пару раз.
Первый мужчина так и продолжал хрипеть, синея и закатывая глаза, когда лекарь ослабил хватку:
- Я тебя сейчас отпущу, не будешь драться?
Парень помотал головой – нет, мол.
- Ответишь на мои вопросы?
Снова помотал головой – да, отвечу.
- Хорошо.
Жересар разжал ладонь, парень упал на пол, судорожно вдыхая воздух, попытался отползти, но лекарь поймал его за ногу, притянул к себе и без замаха сильно ударил в бок. Что-то хрустнуло, и мужчина побелел от боли – видимо Жересар сломал ему ребро.
- Ты обещал, что ответишь на мои вопросы – бесцветно сказал лекарь – еще попытаешься сбежать – я сверну тебе башку. Совсем сверну.
- Эй, ты чего там разбушевался? – раздался голос из полумрака, лекарь повернул голову и увидел – на него смотрят человек двадцать людей разного возраста, разного телосложения. Не было никаких особых признаков, по которым можно было бы определить, почему этих мужчин засунули сюда, в темницу – молодые, старые, прилично одетые и в рванине – мужчины смотрели на Жересара, лежащего в углу, и молчали. Говорил один – лет сорока, кряжистый, кривоногий человек, одетый так, как одеваются портовые грузчики, вышедшие в город, чтобы напиться в трактире – свободная куртка, широкие штаны из парусины и вязаная шапочка, которую носили и матросы, и грузчики, и все, кому не хотелось напечь голову или застудить ее на морском ветру.
