Киновед Евгений Марголит убежден, что «Комиссар» — это фильм, который обязательно должен был появиться в 1960-е годы. Когда интеллигентная публика вслед за Булатом Окуджавой повторяла, как заклинание: «Я все равно паду на той, на той единственной гражданской. И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной». Когда один за другим выходили «Баллада о комиссаре», «Чрезвычайный комиссар», «Комиссары», и это были фильмы талантливые и достойные. Когда кинематограф открыл для себя поэзию реалий предметного мира, поэзию документа, и открытие это обострило вкус головокружительной метафоры. В то же время «Комиссар» — это фильм, который на экран в 1960-е годы выйти никак не мог. Ибо тенденции, растворенные в кинематографе этих лет, он в себе сконцентрировал, — и открылись вещи, названия которым еще не было в общественном языке. Патетический рефрен множества произведений социалистического реализма — «на место одного придут тысячи» — в «Комиссаре» неожиданно подвергается сомнению. Конечность одной человеческой жизни вдруг начинает вызывать опасения в конечности жизни человеческого сообщества в целом. Вся масса оказывается состоящей из отдельных людей, каждый из которых ужасающе смертен» (Марголит, 2003).
Ирина Оркина на страницах журнала «Киноведческие записки» писала, что в «Комиссаре» «Аскольдов раздвигает временные и пространственные рамки, понимая, что гражданская война, лагерь смерти и материнская жертва — все это события одного трагического порядка. Линейные связи, вытягивающие фабулу вдоль судьбы героя, больше не работают. Они оказываются не в состоянии охватить масштабы бедствий двадцатого века. Здесь необходим выход в глубину, новый, повернутый вовнутрь взгляд. Поиск новой целостности потребовал от режиссера разъять существующий линейный ход истории. Право наэто страшное обобщение ему дало знание грядущего лихолетья. Это его аргумент в споре с теми, кто обвинял режиссера в якобы перевранной и в корне неверной «концепции гражданской войны», в «монтаже аттракционов». У Аскольдова нет и никогда не было отдельной концепции гражданской войны. Взгляд на мир здесь шире. Это мироконцепция, изложенная на материале гражданской войны. Трагедийное звучание картины «Комиссар» выходит далеко за рамки какой бы то ни было концепции войны и киноязыка 1960-х. «Комиссар» — тяжкий драматический анализ человеческой природы. Когда в финальных кадрах по белому снегу со штыками шагают мальчишки с командных курсов, молнией пронзает мысль: смерть сеет не чудище, не безличная адская машинерия. Инфернальный круг сломан, вместо апокалипсической небывалости зла обнаруживается его банальная природа. «Комиссар», ни много ни мало, взгляд на гнездящуюся в каждом из нас возможность как добра, так и зла» (Оркина, 2007).
